Новости раздела

Алжан Жармухамедов: «Туркестанским змеем стал с легкой руки Василия Аксенова»

Знаменитый баскетболист о победах, кино и политике

Собеседник «Реального времени» Алжан Жармухамедов, олимпийский чемпион Мюнхена-1972, чемпион и трехкратный чемпион Европы, приехал в Казань в качестве почетного гостя финала чемпионата Ассоциации студенческого баскетбола. После проката фильма «Движение вверх» он снова был востребован СМИ как один из немногих живых творцов большой победы. Но карьера Жармухамедова настолько интересная, что мы практически обошлись без вопросов, так или иначе знакомых читателям и поднадоевших самому легендарному баскетболисту.

«Несколько раз скрывался от «селекционеров» ЦСКА в военной форме»

— Алжан Мусурбекович, 2 октября вам исполнится 75 лет. Где планирует провести юбилей первый казахский олимпийский чемпион? На родине в Казахстане, где пришли в баскетбол? В Узбекистане, где начинали и заканчивали баскетбольную карьеру? Или в Москве, где живете?

— Я с таким масштабом к предстоящему празднованию не подходил, поэтому планирую провести его простенько, в Москве, со всей семьей. Вообще не люблю свои дни рождения. Юбилей? Так ведь 75-летний, а не 25-летний.

— В 1967 году вы стали чемпионом Европы, будучи игроком команды первой лиги. Это сам по себе удивительный факт. Но мой вопрос связан с тем, как вы воспринимали переход из одного уровня соперничества — с командами Ашхабада, Баку, Душанбе, Фрунзе, иными словами не сильно баскетбольных республик, на уровень конкуренции с лучшими баскетболистами Европы?

— Откровенно говоря, мне помог не чемпионат страны, а Спартакиада народов СССР, где я выступал за сборную Узбекистана и вошел в тройку самых результативных игроков. Меня поначалу пригласили в молодежную сборную, но практически тут же перекинули в состав национальной команды, и уже в ее составе я отправился на чемпионат Европы под руководством Александра Гомельского. Но на самом чемпионате я играл очень мало, он был для меня в качестве пробного — как я буду смотреться на уровне возросшей конкуренции, как вы правильно заметили.

Видимо, проявил себя неплохо, поскольку на следующий год уже тренировался в составе сборной страны на постоянной основе. Готовился к дебюту на Олимпиаде в Мехико-1968. Но из-за того, что отказался переходить из Ташкента в ЦСКА, Гомельский отцепил меня из окончательного состава. Хотя на тот момент во всех центральных газетах уже был опубликован состав олимпийской сборной, и я там значился. Также я был в составе сборной, готовившейся к чемпионату Европы — 1969 в Неаполе, но и туда не попал. И снова не поехал по той же причине — не хотел переезжать в Москву.

— Как же случился ваш переход в ЦСКА?

— Я к тому времени уже два года во время призывной компании несколько раз скрывался от, назовем их так, селекционеров ЦСКА в военной форме, поскольку переход в этот клуб обозначал и службу в вооруженных силах. Я уезжал из Ташкента, пережидал, пока на уровне руководства правительства не решат мой вопрос с очередной отсрочкой. Наконец даже сам тренер в Ташкенте посоветовал мне: «Алжан, если хочешь расти как баскетболист, тебе надо переходить в более сильную команду, в ЦСКА».

Считаю, что это было смело с его стороны, поскольку таким образом он терял лидера своей команды, и в 1969 году я согласился на переход в армейский клуб. Им тогда руководил Арменак Алачачян, который пришел в раздевалку как раз в тот момент, когда меня снова отцепили из состава сборной. Он сказал: «Давай, Алжан, переходи в ЦСКА. Я не смогу без тебя выиграть чемпионат нынешнего сезона». После этих слов решил, что больше бегать от них не буду.

«Футбол был партийным видом спорта»

— Но позвольте, вы же, будучи членом команды СКА Ташкент, уже являлись военнослужащим. Да еще Среднеазиатского военного округа. При чем тут ЦСКА, который относился к Московскому военному округу? Потом участвовали в Универсиаде 1970 года, значит, были студентом, что позволяло рассчитывать на отсрочку.

— Молодой человек, вы не застали те времена. Тогда армия решала все. В армейские команды могли забрать практически любого. Не останавливало и то, что был студентом. Кстати, когда мы победили на Универсиаде-1970, второй там была сборная США, игроки которой к тому времени уже успели заключить контракты с командами НБА.

— Ваш тренер из Ташкента рисковал еще и тем, что в ЦСКА отправился и другой лидер его команды Евгений Коваленко (будущий тренер казанского УНИКСа, — прим. ред.). Это было для вас подспорье, когда есть знакомый игрок в новом коллективе?

— Коваленко стал армейцем через год после меня. Скорее, я был для него знакомым игроком в новой команде, и скажу, что ему оказалось тяжелее, чем мне, влиться в состав команды. Я же пришел в армейский клуб уже сборником и сразу влился в стартовый состав, не посидев в запасе. А Жене пришлось пробивать свое место в команде.

— Вернувшись чемпионом Европы в Ташкент, почувствовали, что стали там популярнее? Кто вообще был на пике популярности в советском Узбекистане? Футболисты Геннадий Красницкий, Берадор Абдураимов? Фехтовальщик Алишер Усманов? «Художница» Ирина Винер?

— Скорее всего, назову Абдураимова. Во-первых, он был узбек, что немаловажно. Во-вторых, как и Красницкий, представлял футбол, а это в советские времена был «партийный» вид спорта. (К сожалению, Красницкий покончил с собой в достаточно молодом возрасте, выбросившись из окна, — прим. ред.).

В целом же я футбол не любил и не смотрел. За всю жизнь увидел два с половиной матча из чемпионата СССР и два матча с участием сборной Бразилии. Первый матч был, когда я жил в Ташкенте, а «Пахтакор» гремел на всю республику. Абдураимов, Красницкий, голкипер Пшеничников и так далее, что вызвало у меня интерес как у болельщика. Но я смог выдержать только один тайм той игры — показалась скучной.

Второй матч запомнился мне тем, что в нем участвовал Эдуард Стрельцов, к тому времени вернувшийся из тюремного заключения. «Торпедо» играло с «Динамо» из Минска, но тогда у меня вызвал интерес не сам футбол, а как раз личность Стрельцова. Он был полноватый лысый мужичок, который пешком передвигался по полю. Но как только к нему попал мяч, он преобразился на глазах. Все стало быстро, стремительно, раз-раз и гол. Уже во втором тайме было такое же преображение, когда к нему попал мяч — он обыграл соперника, отдал пяткой партнеру, и тот забил. Два взрыва Стрельцова, два гола. Вот это была личность в спорте, человек, одаренный от природы.

А в Бразилии я дважды ходил на знаменитый стадион «Маракана», битком забитый на все 100 тысяч мест. Один матч помню, играли «Фламенго» с «Васко де Гама», и мне больше запомнилась атмосфера, когда одна команда забивает, и ее болельщики устраивают черт-те что — взрывают петарды, кричат, веселятся. Другая сравнивает счет, и уже праздник на улице болельщиков этой команды, шум-гам. Для нас это было в диковинку в те годы. Сам футбол интересный, техничный, такой можно смотреть.

«После землетрясения в Ташкенте мы патрулировали город, чтобы не было мародерства»

— Современному читателю покажется удивительным тот факт, что родоначальником узбекистанского бокса был американец Сидней Джексон. Помните его?

— Я видел его только пару раз, помню, он уже был совсем седым старичком. Потом еще книгу читал — «Джексон остается в России».

— Если можно, еще пару слов о Ташкенте. Вы были свидетелем знаменитого землетрясения 1966 года?

— Я тогда заканчивал третий курс университета, жил в общежитии, в поселке, который находился в 40 километрах от Ташкента. Именно на этот день договорился с мамой, что она приедет ко мне. Должен был встретить ее на вокзале, но под утро того дня проснулся от ощущения, что мою кровать кто-то трясет, да еще гул какой-то страшный. Я спал у окна, выглянул в него, а там какие-то вспышки, и у меня первая мысль: нас бомбят.

Выбежали на улицу и увидели жуткое зрелище, когда здания ходят ходуном. С другой стороны, они же были еще дореволюционной постройки, непрочные. Землетрясение прекратилось, мы вернулись в общежитие, а там беспорядок. Штукатурка осыпалась на кровати, печки, которые стояли в комнатах, валяются — ужас. Идешь по улице, а там у дома стена отвалились, и вся обстановка квартир видна как на ладони. Потом город очищали от разрушений, танками сносили разрушившиеся здания, а мы, как спортсмены-комсомольцы, патрулировали город, чтобы не было мародерства.

— Что касается вас, то в 1970 году вы вернулись в состав сборной СССР и стали в ее составе третьим на своем первом чемпионате мира.

— Тогда был период, когда Гомельского сняли со сборной (тренера сделали невыездным из-за проблем на таможне, прим. ред.). Сборную возглавил Владимир Кондрашин из ленинградского «Спартака», и это ознаменовало наступление золотой эры советского баскетбола.

«Авторам фильма «Движение вверх» удалось передать драматизм финального матча»

— В те годы в вашей судьбе сыграли свою роль два уроженца Казани. Судья Габдльнур Мухамедзянов судил знаменитый матч-переигровку за золото чемпионата СССР 1971 года, а писатель Василий Аксенов в одном из своих репортажей назвал вас «туркестанским змеем».

— Да, все так, Аксенов тогда приехал в составе ленинградской команды, за которую, как я подозреваю, и болел. И в своем журнальном репортаже назвал меня «туркестанским змеем», с его легкой руки у меня появилось прозвище, которое приклеилось на всю жизнь. Сам матч мы у «Спартака» выиграли — 70:69, причем решающий бросок за секунду до конца матча сделал Сергей Белов.

Что же касается Мухамедзянова, то я запомнил его не только как судью, но и как человека, с которым мог немного общаться на татарском. Зная казахский и узбекский, я мог позволить себе общаться с татарином. Отличный судья был и хороший человек.

— Вам в целом понравился фильм «Движение вверх»?

— Надо понимать, что это художественная картина, где есть выдуманные факты, где есть факты, спрессованные во времени, что было необходимо для демонстрации широкому зрителю. Но в целом авторам фильма удалось передать драматизм финального матча. Я картину смотрел уже раз десять — и самостоятельно, и на многочисленных встречах, куда меня приглашали. Так вот, когда на экране показывают решающие секунды встречи, зрители в фильме замирают — и весь зрительный зал вместе с ними замолкает. Полная тишина. А когда забивается мяч, болельщики взрываются криками и на экране, и в зрительном зале — переживают одни и те же эмоции.

— Сборная СССР по баскетболу была действительно сборной Советского Союза. В ней тренировали армянин и еврей, играли, помимо русских, украинцев и белоруса, грузины и эстонцы, латыши и литовцы, казах Жармухамедов из Узбекистана. Проблемы на национальной почве возникали?

— Нет. Подобные проблемы начались с приходом к власти Горбачева, когда он начал дурацкую перестройку, и уездные царьки в союзных республиках начали тянуть одеяло на себя, а вслед за этим всплыли и все эти национальные проблемы.

— Уже в составе ЦСКА вы стали обладателем Кубка европейских чемпионов, и по поводу вашей игры Владимир Гомельский написал в своей книге: «Изумительный баскетбол показали Алжан Жармухамедов, Владимир Андреев и, конечно же, Сергей Белов, для которого этот матч стал одним из лучших в карьере».

— Тогда, помнится, я собрал много подборов под щитом, и был достаточно результативен. Хорошо сыграл.

— В чемпионате страны вашим главным соперником был «Спартак», а самым беспощадным — «Динамо» из Тбилиси, играя с которым, приходилось и драться, и отбиваться от болельщиков. Причем одну драку спровоцировал тбилисский армянин Серго Магалян (Магалашвили), который очень жестко сыграл именно против вас.

— Да, у нас с ними всегда была борьба на площадке, а не только баскетбол в чистом виде. Что скажешь — темпераментные игроки, горячие болельщики. Один из них как-то бросил в меня юбилейным рублем, повредив лопатку. (Один из скандалов пришелся на финал Кубка СССР в Сочи, где играли на открытой площадке. Тогда пришлось спасать Гомельского от гнева болельщиков. А через год Магалашвили «сломал» Жармухамедова, спровоцировав драку и беспорядки на трибунах. Опять едва не досталось Гомельскому, в голову которому полетела газовая конфорка, — прим. ред.). Но главное в том, что мы чаще выходили победителями по итогам этих матчей.

«Ваня Дворный гонял кубинцев по корриде»

— Если уж мы заговорили о столкновениях на баскетбольной площадке, то нужно вспомнить и драку с израильским «Маккаби» в рамках Межконтинентального кубка. Тут и без политики никак не обойтись, отношения между СССР и Израилем в те годы были хуже некуда.

— Мне кажется, что драки там не было. А произошла она на Мировом фестивале, соревновании, которое состоялось только один раз в истории. Сам фестиваль проходил в Пуэрто-Рико, и вот тогдашняя драка мне запомнилась — когда наш центровой Ваня Дворный гонял полкоманды наших братьев по социалистическому лагерю, баскетболистов сборной Кубы. Кстати, бронзовых призеров Олимпиады в Мюнхене. Причем мы играли на стадионе, предназначенном для корриды, вот и Ваня, сам по себе здоровый парень, уж не знаю, как бык или тореадор, прилично погонял кубинцев.

— По каким причинам вы проиграли на Олимпиаде 1976 года, финишировав там третьими?

— Думаю, поражение в полуфинале от Югославии произошло потому, что перегорел наш наставник Кондрашин. Он не владел ни собой, ни ситуацией. Выставил состав, который начал проигрывать — 8:22, начал производить замены, выпустив меня, Володю Жигилия, и мы догнали к середине матча, уступая к перерыву всего два очка. В раздевалке я смотрел на Кондрашина, а он весь нервный, дергается, губы трясутся, никаких коррективов не внес и объявил состав на второй тайм. Саша Белов, Сергей Белов, показывает на меня — говорит Жигилий, показывает на Жигилия — называет другую фамилию… Кто будет играть — непонятно. В итоге на второй тайм готовы были выйти сразу семь человек. Пошли разбираться к Кондрашину, а он в итоге посадил меня, Володю, снова выпустил стартовую пятерку, которая опять, как и в первом тайме, стала проигрывать. Мы снова догоняли, выходя на замену, но так и не догнали, уступив пять очков.

«Волны залили территорию гостиницы, перевалив за пятиметровые стены»

— Это печально. Зато следующий чемпионат мира на Филиппинах наверняка запомнился тем, что игроков сборной СССР носили на руках. В прямом смысле этого слова, поскольку там шли дожди, и по воспоминаниям Гомельского специально нанятые команды рабочих на руках переносили баскетболистов от дверей автобуса ко входу в спорткомплекс. Владимира Ткаченко, говорят, несли сразу шестеро филиппинцев.

— Что-то не помню такого, хотя насчет Ткаченко и другого нашего центрового Александра Белостенного я бы не удивился, поскольку они привлекали внимание невысоких филиппинцев. И их готовы были носить на руках в прямом смысле этого слова. А что меня носить, я средний игрок...

Но тайфун там действительно был приличный. Нашу гостиницу ограждала бетонная стена метров пять высотой, так вот волны с океана преодолели эту высоту и залили все пространство вокруг гостиницы. А на финальном матче все с теми же югославами на нашей игровой скамейке сидели космонавт Юрий Севастьянов и шахматист Анатолий Карпов. Они были на Филиппинах как участники финального матча претендентов на шахматную корону, только мы играли в Маниле, а они в Багио. И наше руководство пригласило Севастьянова как президента федерации шахмат СССР и Анатолия Евгеньевича поболеть за нас в финале. Помнится, Карпов немного тогда расстроился, дав волю эмоциям в раздевалке. Зато потом обыграл в решающем матче Виктора Корчного.

Что до нашего поражения, то это была эра югославского баскетбола, в котором выросло талантливое поколение, позволявшее им доминировать в мировом баскетболе. Финал им, я считаю, мы проиграли по делу.

— Почему вас не было в олимпийской Москве? Отчислили по возрасту — 36 лет?

— Нет, к тому времени я очень сильно морально устал. Гомельский говорил мне — давай играй, но не было мотивации для того, чтобы изнурять себя на тренировках. Помню, что вместо ЦСКА я на каком-то турнире играл за сборную Латвии, поскольку там также был армейский клуб СКА из Риги, и некоторых армейцев делегировали туда по линии спортобщества «Вооруженные силы».

«Немцы всучили премию от бургомистра за третье место в чемпионате страны»

— На Олимпиаде в Москве золотую медаль завоевал борец-классик Жаксалык Ушкемпиров, с которым в те времена конкурировал наш прославленный легковес Анатолий Бозин. Долгое время Ушкемпиров считался первым казахом, ставшим олимпийским чемпионом. Пока историки спорта не отыскали вас.

— Там такая история. У меня папа казах, мама русская, но я сам себя всегда считал представителем казахского народа. Так было записано еще и в советском паспорте, где в пятой графе указывалась национальность.

— Карьеру в чемпионате СССР вы завершали там же, где начинали — в Ташкенте, в местном «Университете». Там подросла талантливая поросль — 20-летние Бузляков, Сухарев. Как они смотрели на вас: как на вожака племени Акелу?

— Это у них надо спрашивать. Что касается меня, то я вернулся в Ташкент, потому что там жила моя мама, которая к этому времени сильно болела, и мне необходимо было больше находиться рядом с ней. Но как на Акелу или как на баскетбольную звезду в Ташкенте не могли на меня смотреть, поскольку я каждое межсезонье ездил туда, общался с игроками местной команды и был для них скорее старшим товарищем.

— По окончании карьеры вас отправили дослуживать в группу советских войск в ГДР. В баскетбол там уже не играли?

— Играл, но только на первенстве общества «Вооруженные силы», которое проходило в Союзе, с армейскими командами Москвы, Киева, Риги, Алма-Аты. Причем мы как-то заняли третье место в этой сильной компании. В самой ГДР мы не играли, как это делали те же футболисты, выступавшие в одной из лиг чемпионата Германии.

Поэтому мне было скучновато там служить, и я предложил свои услуги в качестве тренера. Немцы обрадовались, хотели платить мне деньги, а это неправильно, чтобы советский офицер еще подрабатывал во время несения службы. Я отказывался как мог, но немцы умудрились мне всучить конверт с премией от бургомистра за то, что команда нашего городишки заняла третье место в чемпионате страны. Дослуживал я в Ташкенте, откуда вышел в отставку в 1990 году в звании майора.

Джаудат Абдуллин
СпортБаскетболОбществоИстория
комментарии 7

комментарии

  • Анонимно 31 май
    "Что же касается Мухамедзянова, то я запомнил его не только как судью, но и как человека, с которым мог немного общаться на татарском. Зная казахский и узбекский, я мог позволить себе общаться с татарином. Отличный судья был и хороший человек".
    Источник : https://realnoevremya.ru/articles/140944-intervyu-schempionom-oi-1972-alzhanom-zharmuhamedovym

    В КНИТУ-КХТИ издали о профессоре, д.т.н., спортивном судье международной категории Г.Х.Мухамедзянове очень интересную книгу во всех отношениях - его воспоминания и о нём воспоминания.

    Из воспоминаний Мухамедзянова Г.Х6

    " Я был одним из арбитров практически всех великолепных матчей, разыгранных в 60-е годы командами ЦСКА и "Динамо" (ТБИЛИСИ), в 70-е годы ЦСК и "Спартаком" (Ленинград). ...
    Но самым примечательным, незабываемым событием остаётся победа нашей сборной на ХХ Олимпийских играх в Мюнхене".

    Жаль что тираж всего 200 экз. и книга тут же стала библиографической редкостью.
    Ответить
  • Анонимно 31 май
    Опять этот бездарный фильм вспоминают
    Ответить
    Анонимно 31 май
    Это только ваше мнение. И уверен что оно основано не на своем
    Ответить
  • Анонимно 31 май
    Спасибо за историю! Очень интересно
    Ответить
  • Анонимно 31 май
    Вот что значит спортсмен. Стройный был, и таким остался. Долгих лет ему
    Ответить
  • Анонимно 19 июн
    А как называется книга про Мухамедзянова? Можно ли её где то купить?
    Ответить
  • Анонимно 27 июн
    прочитал с большим интересом
    Ответить
Войти через соцсети
Свернуть комментарии

Новости партнеров