«Хотел напугать»: казанский милиционер получил 12 лет за покушение на главу исполкома
О чем рассказал прокурору ТАССР старшина, отомстивший за жизнь своей семьи в морге. «Уроки Фемиды», часть 2
«Реальное время» продолжает рассказ о трагедии казанского милиционера, который, не дождавшись новоселья, обстрелял исполком Ленинского района Казани. 10 января 1964 года Верховный суд ТАССР признал 38-летнего старшину виновным в попытке убийства председателя исполкома и двух его коллег. Разбор полетов показал — в тот день обвиняемый ушел с работы рано, вернулся уже пьяным и спокойно вынес из оружейки пистолет, автомат и шесть магазинов с патронами. Выпил еще и пошел в исполком требовать для своей семьи квартиру взамен помещения в бывшем морге. О причинах и последствиях этого похода — ранее в цикле «Уроки Фемиды».
«В отделе мне говорили: «Здорово, «Морг»
В уголовном деле старшины Файсхана Натфуллина всего один том. Расследование началось в день стрельбы 20 ноября 1963 года и завершилось за месяц. Вину задержанный с оружием на улице Восстания не пытался отрицать. Лишь настаивал — желания убить председателя райисполкома Александра Мурашкина и людей в его кабинете не было, поэтому целился по лампам.
С его слов, неприязнь к конкретному чиновнику появилась не на пустом месте: в 1963-м побывал у него на приеме пять раз, но перевезти семью из аварийного здания бывшего морга так и не смог. Попросили подождать следующего года. В очереди нуждающихся района отец троих детей Натфуллин числился 689-м.
Начальство уверяло его, что при прежнем главе исполкома 12 милиционеров получили квартиры и комнаты, а Мурашкин якобы ни одной не дает. Натфуллин вспоминал, что один из офицеров, вроде как в шутку предлагал — пойти в кабинет к этому председателю с пистолетом и потребовать ордер. «Другие работники отдела меня звали «Морг». Часто говорили: «Здорово, «Морг».
На допросах милиционер в деталях вспоминал последний день на воле. В 10 утра побывал с женой и детьми на приеме у секретаря райкома КПСС Котова, чтобы лично рассказать о проблеме с жильем. Получил очередное обещание — вопрос рассмотрят. Дальше с женой поехали в Ленинский райотдел милиции. Там Натфуллин получил зарплату в 70 рублей, отдал ее супруге и, договорившись с дежурным, взял служебную машину с водителем, чтобы довезти родных до опостылевшей квартиры. Но домой так и не попал.
Жена выдала 12 рублей и отправила за покупками в магазин на Ленинградской. Купил кур, консервы, а затем сложился с мужиками на водку. На первом допросе уверял — помнит лишь лица этих шапочных знакомых, позже признался: распивал в компании коллег — помощника дежурного и шофера райотдела на квартире первого.
Когда купил еще водки не помнит. В какой-то момент решил вернуться на работу за вещами и по пути с троллейбусной остановки к отделу глянул на окна исполкома. В кабинете председателя горел свет, и Натфуллин решил зайти. Мурашкин был не один, в помещении находились еще человек 6. «Он спросил меня — зачем я пришел. Я ответил, что принимать меня он не будет, ничего не сказал и ушел», — рассказывал старшина на следствии.
— Когда был у него в кабинете, обнаружил в карманах две бутылки водки. На углу улицы по пути в отдел очень расстроился, выпил из горлышка грамм 150, остальное пролилось. В отделе хотел взять оружие и покончить с собой, — признавался Натфуллин. — Попросил у дежурного или помощника (сейчас уже не помню) ключи от сейфа с оружием. Как старшина, я имел к нему доступ в любое время.
В комнате дежурного было несколько человек, в оружейке никого. «Открыл офицерский сейф, взял пистолет Макарова, зарядил обойму, положил пистолет во внутренний карман шинели. Еще взял автомат и заложил за пояс брюк между мундиром и шинелью, штук шесть заряженных магазинов к автомату засунул в голенища сапог с обеих сторон», — описывал свою подготовку стрелок. И пояснял, что к тому моменту мыслей о суициде уже не было: «Оружие взял, чтобы пойти обратно к Мурашкину. Я был раздражен и хотел его припугнуть — стрелять в воздух. За то, что мне не дают квартиры...»
Второй визит в кабинет председателя тоже был кратким: «Мурашкин меня спросил: «Ты пьяный, что ли?» Я ответил — да, пьяный. Он заявил, что принимать меня не будет. Я вышел на улицу и подумал — ах так... ну, чтобы ты не сидел тут. И решил стрелять в окно его кабинета. Намерения убить не имел. Целил в люстры, а куда попал — не помню».
Сначала стрелял из пистолета, затем достал автомат. Дал очередь, а при перезарядке магазина его скрутили и оружие отняли. О раненых он узнал позже. Мурашкина ни одним выстрелом не задело — зацепило его зама и инженера по гражданской обороне. У первого в больнице извлекли пулю, застрявшую в плече, второму обработали рану на голове — пуля прошла по касательной.
Слово товарищу Мурашкину
Сотрудники исполкома хорошо запомнили человека в форме, что дважды побывал в кабинете председателя Мурашкина до того, как началась стрельба. С их слов, мужчина был очень бледен, от него разило спиртным. По их словам, разница между его визитами составила буквально 5-10 минут. В первый раз посидел на диване и ушел, во второй раз потребовал у хозяина кабинета: «Дай квартиру». «Вы что, больны? Идите — полечитесь», — ответил тот. «Дай денег на лечение», — гнул свое милиционер. Не дождавшись реакции, махнул рукой и покинул кабинет.
После ухода прошло не более 4-5 минут — раздался звон разбиваемого стекла и треск одиночного выстрела. Зав отделом исполкома Рашид Баязитов крикнул: «Ложитесь!» Легли все, кроме Мурашкина — он остался сидеть за столом, но пригнулся. «С первыми выстрелами я почувствовал удар по голове в районе темени горячим предметом. Когда лег на пол — увидел на полу кровь, которая стекала с моей головы. Крикнул, что ранило в голову, а Хабибуллин сказал — его в левую руку», — рассказывал раненый Петр Синицын, инженер по гражданской обороне.
По иронии судьбы, пулю зам председателя исполкома Хайдар Хабибуллин получил в тот момент, когда набирал телефонный номер милиции — хотел сообщить про визиты пьяного старшины. Потом была стрельба очередями, когда все стихло, Мурашкин стал звонить в скорую помощь, а Баязитов на всякий случай выключил в кабинете свет.
Потерпевший председатель исполкома на допросе вспоминал: старшина вошел тем вечером без разрешения, здороваться не стал, сразу прошел и уселся на диван. «Я приостановил чтение документов и обратился к товарищу Натфуллину, что ему надо идти домой и отдохнуть, сможем встретиться в другой день, а сейчас у меня много людей, свидетельствовал Александр Мурашкин. — Он что-то пробурчал и вышел из кабинета. А через какое-то время снова зашел и так же небрежно, развязно плюхнулся на диван».
По словам руководителя, он снова отвлекся от чтения и «спокойным, тихим голосом заговорил» с нежданным посетителем, зная, что тот является очередником на улучшение жилищных условий. «Он что-то пытался сказать, можно было разобрать только слова — «Дай квартиру!» и «в морге». Я ему говорю — его вопрос будет решен, а сейчас ты очевидно болен и лучше пойти домой, отдохнуть», вспоминал неплановую встречу с электоратом глава исполкома райсовета, а в финале допроса подчеркивал — у него еще раньше сложилось мнение, что товарищ Натфуллин кем-то был «введен в заблуждение и настроен против исполкома».
Бардак в оружейке
Важный момент: 21 ноября допрос протрезвевшего Файсхана Натфуллина проводил начальник следственного отдела прокуратуры ТАССР В. Родионов в присутствии прокурора республики Идията Хамидуллина, замминистра охраны общественного порядка Виктора Обносова и старшего следователя КГБ Минуллина (имена в документах тех времен указывали не всегда — ред.).
Руководителей-силовиков интересовало, как оружие вообще оказалось у пьяного милиционера. Тот честно отвечал — порядок хранения и выдачи «стволов» в отделе на его памяти просто не соблюдался. В оружейке переодевались, принимали пищу, так что доступ к ключам имели многие. Был случай, что при чистке оружия один из пистолетов выстрелил в руках капитана — повезло, что рядом никого не было. Пуля пробила лишь одну из старых учетных тетрадей.
Допрошенные коллеги старшины пытались отрицать его слова. Утверждали, что ключи от сейфов Натфуллину в тот день вообще никто не выдавал, гадали, как и когда он мог взять оружие... Впрочем, заступая на смену, помощник дежурного расписался в журнале, что весь арсенал отдела в сейфах находится в целости и сохранности. Ряд сотрудников отдела говорили — пьяным старшину в тот день не видели. Другие, напротив, припоминали его нетипичное и агрессивное поведение... Говорили, мол, что хотели удержать его в отделе, чтобы не позорил форму на улице. Но якобы не успели.
Роль службы собственной безопасности тогда выполняла инспекция по личному составу при Министерстве охраны общественного порядка (МООП). И начальник отдела этой службы в МООП ТАССР полковник Абуталипов докладывал начальству в Москву о результатах служебной проверки Ленинского райотдела. И причинах, почему преступление старшины вообще стало возможным.
Просто дежурный лейтенант не выполнил приказ МООП, запрещающий передавать ключи от шкафов с оружием кому бы то ни было. Выдачу дежурный должен был проводить сам. Кроме того, лейтенант ненадолго покинул свой пост и не провел инструктаж со своим помощником. А тот вообще не знал о запрете и спокойно отдал Натфуллину связку ключей.
Вину за отсутствие контроля и порядка полковник Абуталипов возлагал на руководителей отдела, но самокритично указывал — инспекция по личному составу тоже упустила эти недостатки.
Как наказали коллег обвиняемого и их начальников в уголовном деле не говорится. В ходе расследования вопросы появились и к коммунистам на постах. Так, объясняться перед следователями КГБ пришлось секретарю райкома Котову, как последнему, у кого старшина просил помощи: утром 20 ноября на приеме, 15 ноября — в письме.
«Я дошел до крайности, не сплю, — писал Натфуллин. — 21 год ношу шинель, а жить негде. 7 ноября (в годовщину Октябрьской революции, — прим. ред.) все отдыхали, веселились, а я плакал, несмотря на то что мужчина. Дети замерзают, обогреваемся керогазом. Может случиться пожар... Сам болею, жена болеет... Прошу вас, товарищ секретарь, осчастливьте детей...»
Котов уверял, что внимательно выслушал посетителей и обещал им помощь.
Представление в адрес Брежнева
Верховный суд ТАССР признал бывшего старшину виновным в покушении на убийство сотрудников исполкома, находившихся при исполнении служебного долга. Дело рассматривала коллегия в составе председательствующего Минуллы Хабибуллина и двух народных заседателей. Согласно приговору от 10 января 1964 года, при стрельбе в окна исполкома Натфуллиным двигало желание отомстить. Ну и водка, которую он принял ранее и добавил «для смелости». Причем суд пришел к выводу — милиционер понимал, что делает, и желал людям смерти.
Наказанием для стрелка стали 12 лет исправительно-трудовой колонии усиленного режима. Также суд постановил лишить его звания старшины и выйти с представлениями о лишении медалей «За боевые заслуги» и «За безупречную службу в МООП» I и II степени.
А еще Верховный суд республики вынес частное определение в адрес администрации и профсоюзной организации электромеханического завода, где предложил поощрить грузчика этого завода Геннадия Спиридонова. Суд установил, что тот с риском для жизни первым набросился на совершавшего преступление Натфуллина и обезоружил его, несмотря на сопротивление.
6 февраля 1964 года Верховный суд РСФСР не нашел оснований для смягчения приговора бывшему казанскому правоохранителю. Несмотря на доводы адвоката, что прямой умысел на убийство не доказан, что Натфуллин «глубоко переживает случившееся, осуждает свои действия, понимает гнусность поступка» и за его плечами 16 лет службы в милиции, а на иждивении — трое детей.
После вступления приговора в силу руководство Верховного суда ТАССР обратилось к председателю президиума Верховного совета СССР Брежневу и министру по охране общественного порядка РСФСР Тикунову с представлением о лишении осужденного госнаград.
Важный нюанс — даже после коммунально-криминального скандала семью Натфуллина оставили жить по месту прописки в здании бывшего морга. Об очередной зимовке с детьми в пристрое суду рассказывала супруга обвиняемого.
Материал подготовлен при поддержке Верховного суда РТ.