Ольга Четверикова: «Дистант — это профанация образования»

«Наш закон не разрешает дистанционное обучение»

— Сегодня в Москве планируется провести встречу родительского сообщества с депутатами для активного обсуждения проблем дистанционного образования. Анонсируют и ваше участие как «известного общественного деятеля, политолога, ярого противника дистанционного образования.

— Нет, я не ярый противник — это очень эмоциональное определение. Я скорее категорический противник дистанционного обучения. Это моя принципиальная позиция.

— На чем основана эта позиция?

— Я уже довольно долго занимаюсь проблемой «Цифровой школы» — этот проект был разработан давно. О нем было очень долго ничего неизвестно, пока его не начали реализовывать в Москве с 2016 года под видом «Московской электронной школы», а потом выяснилось, что есть «Российская электронная школа». Потом же стало понятно, что проект «Цифровая школа» предполагает создание цифровой образовательной среды, включающей дистанционное обучение.

— Почему, на ваш взгляд, нельзя допускать дистанционного обучения в среднем образовании?

— Прежде всего, дистант — это профанация образования. Ребенок не может получать знания дистанционно — и этим все сказано.

Компьютерное обучение не дает ребенку знаний, потому что процесс обучения очень сложный. Он включает в себя определенное содержание; педагогику, методику обучения, которые может дать только педагог, знающий, как обучать ребенка; и оценку обучения. Все эти три процесса могут быть только очными. Все остальное — это профанация, в какую бы красивую форму это все ни облекали.

Сегодня дистанционное обучение смогли реализовать в масштабах всей страны. Причем я хочу подчеркнуть, что дистанционная форма обучения — это незаконное понятие, неправовое. Поэтому когда начали его использовать, это было нарушением закона. Наш закон не разрешает дистанционное обучение, нигде это не написано. И вот когда ввели дистант, это, во-первых, стало нарушением закона «Об образовании» и, во-вторых, все родители смогли убедиться, что это чистой воды профанация. Потому что дистанционное обучение нигде не дало положительных результатов. А вот негативные последствия оно имело. И сейчас мы имеем все факты на руках, подтверждающие это.

«Дистанционное обучение нанесло вред психическому и физическому здоровью детей»

— Какие основные негативные результаты дистанта вы можете выделить?

— Дистанционное обучение нанесло вред как психическому, так и физическому здоровью детей. Речь идет фактически обо всех аспектах. Это депрессия, астения, головные боли, ухудшение зрения, слуха, состояние раздражительности, агрессии. Результаты соответствующего исследования, результаты опроса есть в документах НИИ гигиены и охраны здоровья детей. Эти исследования были проведены после окончания дистанта в период пандемии коронавируса. У нас есть эти результаты в ответе, который мы получили из НИИ в ответ на запрос депутата от Владимирской области.

— Какие данные вас больше всего поразили?

— Для нас никаких неожиданностей не было. Потому что цифровое образование мы изучаем уже очень давно. Первый опыт создания цифровой школы начали проводить в Европе. И во всех школах тех стран, где его начали проводить, результаты стали резко ухудшаться. Не случайно в 2012—2015 годах организация BISA Совета Европы занималась исследованием результатов дистанционного образовательного процесса.

Были составлены графики, которые демонстрируют, что в результате введения цифрового обучения резко падает способность детей к пониманию написанного, уровень математических знаний и т. д. Нигде не было позитивных результатов — напротив, один негатив. И был сделан вывод, что в тех школах, где сохраняется традиционная форма обучения, результаты лучше, чем в школах, где переходят в цифровой формат.

Еще нет ни одного исследования анализа внедрения цифровой школы, который показал бы положительный результат. Зато это дает очень большую прибыль для IT-компаний, которые могут реализовать свои технологии. Неслучайно многие известные зарубежные исследователи откровенно называют цифровое образование фабрикой по производству дебилов. Это показывает, что все цифровые образовательные технологии продвигают исключительно IT-компании, и информация о том, что это наносит вред здоровью детей, замалчивается, потому что вся эта блокада проплачивается теми же IT-компаниями.

«IT-компании стремятся получить большие данные на наших детей»

— Лобби у них такое сильное?

— Не просто лобби. У них сосредоточены большие деньги. Сегодня основной тренд в продвижении технологий у нас формируют банки, IT- и фармацевтические компании. Именно IT-компании в связке с крупными банками, фондами осуществляют цифровой проект, потому что для них это фактически возможность создать для себя рынок.

Цифровые технологии — это бизнес на больших данных. Поэтому они стремятся получать большие данные на наших детей. Эти данные они продают. Неслучайно Мишустин (премьер-министр РФ, — прим. ред.) и другие деятели Российской Федерации, которые продвигают эту тему, открыто говорят, что данные сегодня — это нефть, платина и даже дороже.

Собянин (мэр Москвы, — прим. ред.), который вводил «Московскую электронную школу», тоже говорил, что в первую очередь это большие данные на детей, и надо подумать, что с ними делать. То есть они и не пытаются скрыть, что им просто нужны все данные на наших детей.

А «Цифровая школа» и дистанционное обучение как часть этого процесса — возможность фактически получить всю информацию о твоем ребенке. Потому что когда ребенок уходит на дистант, можно увидеть абсолютно все — как он учится, какие у него оценки, все это заносится в цифровой профиль обучающегося, все его плюсы и минусы, то есть абсолютно все об этом ребенке становится известно. И потом это должно составить часть общего цифрового профиля гражданина РФ, куда потом войдет и цифровая медицинская карта, и цифровая трудовая книжка, и электронный диплом. Это целостный проект.

Поэтому, когда дистанционка была введена, многие вроде Грефа (глава Сбербанка России, — прим. ред.) начали уверять, что это не временная мера, а постоянный элемент нашей жизни, как и масочный режим. Потому что они понимают, что это часть целостного проекта цифровой образовательной среды.

А все это прописано в форсайт-проекте «Образование-2030». В нем, в частности, указано, что с 2022 по 2030 годы произойдет последний этап реформы образования, и цифровая школа с дистантом вообще должны заменить систему образования как таковую. Все эти документы есть, их можно изучить. Более того, мы видим, как теперь это уже реализуется на практике.

«Коронавирус использовался просто как предлог для введения повсеместного дистанта»

— Вы согласны, что в этом году дистант повсеместно ввели весной не от хорошей жизни, а как ответ на пандемию COVID-19?

— По моему мнению, коронавирус использовался просто как предлог для того, чтобы осуществить стратегический план. Они ждали удобного момента, когда дистант станет возможно ввести и сделать всеобщим. И это у них получилось. Кузьминов (ректор ВШЭ, — прим. ред.) в одной из своих статей открыто написал, что коронавирус изменит мир до неузнаваемости, а Греф говорил, что это хороший шанс для нас ускорить цифровизацию. Матвиенко (глава Совета Федерации, — прим. ред.) говорила, что в связи с пандемией коронавируса мы создаем цифровую цивилизацию, а дистанционное обучение станет частью программы.

Как же мы можем говорить, что дистант связан с коронавирусом, если они все говорят о том, что это не временная мера? Просто коронавирус позволил им ускорить процессы. Если еще несколько лет назад многие могли считать это нашими домыслами, то сейчас, когда они все это открыто говорят, нам нужно просто раскрыть глаза, заставить себя их услышать правильно и разъяснять людям, что происходит. Потому что в настоящее время преступлением является молчание об этом.

«Греф и Ко готовят кастовое обучение»

— Судя по вашим словам, согласно форсайт-проекту «Образование-2030», после 2030 года российские школы должны перейти на дистанционное обучение?

— Не должны, но по планам составителей с 2022 по 2030 годы такие процессы прописаны. То, что они это резко ускорили в последнее время, мы наблюдаем. Дистанционное обучение — лишь часть проекта «Цифровая школа», потому что для кого-то они хотят ввести дистанционку, для кого-то оставить очное образование. Но оно тоже будет фактически оцифровано, потому что «Российская электронная школа» предполагает электронные учебники, электронные дневники, электронный журнал, электронные интерактивные доски, электронную библиотеку, электронную форму оценки знаний. Более того, вводится персонифицированная траектория цифрового обучения, что тоже поручено Грефу.

В соответствии с этим направлением каждому ребенку дается собственная траектория в зависимости от способностей. То есть ребенку дают этот электронный коридор, и уже не будет никакого коллективного обучения, не будет необходимого минимума знаний, обязательного для всех, не будет никакого образовательного пространства. Они просто готовят кастовое общество, кастовое обучение. Для одних — одно, для других — другое. И фактически таким образом они дробят наше общество.

И в этих условиях для них очень важно выявить талантливых, одаренных детей, которых они смогут довести до экспортного, товарного уровня, чтобы они могли предложить их в дальнейшем крупным компаниям. Таких детей они будут продвигать. По их подсчетам, таких детей всего около 10 процентов. То есть уровень общего образования снижается до уровня плинтуса. Фактически образование сознательно разрушается — это не случайный процесс, не ошибки или недочеты, это стратегический проект.

«Родители, которые не знали, что у них есть полное право отказаться от дистанта, вынуждены были подчиниться»

— Вы проводите встречи с родительским сообществом. Какие шаги, на ваш взгляд, сейчас необходимо предпринять, чтобы остановить процесс перехода на дистанционное образование?

— Сейчас самое страшное — это дистанционка, поэтому важно остановить именно эти процессы, не допускать всеобщего внедрения дистанта. Это незаконное положение, а приказ о цифровой образовательной среде незаконен, потому что нарушает многие законы, связанные с образовательными технологиями, он разработан в нарушении СанПиНов.

Учитывая, что дистанционное обучение показало свой вред, у родителей есть полное право и возможность этот проект просто не допустить. Тем более, когда мы прослеживали, как принималось решение о введении дистанционного обучения, происходило просто вопиющее нарушение положений закона. Мало того что они ввели такое понятие, как дистанционная форма обучения, которого нет в законе, они разработали рекомендации, которые стали спускать директорам школ через губернаторов. В силу того, что нет принудительного введения дистанта, они поручили это директорам. А директора приказами вводили это в своих школах. Родители, которые не знали, что у них есть полное право отказаться от дистанта, вынуждены были подчиниться, зарегистрировать своих детей на цифровых платформах, а потом неизвестно, как дальше были или будут использованы эти данные.

Мы прекрасно понимаем, что этот проект незаконен и он не может быть реализован, так что необходимо и дальше требовать восстановления нормального образования. В ходе дистанта родители увидели, как обучаются их дети, в чем заключается сам образовательный процесс. Стали очевидны все те недостатки, которые являются результатом так называемого реформирования, а по итогу — уничтожения нашей образовательной системы.

Этот процесс начался еще в 90-х, и все шло постепенно — введение образовательных стандартов, ЕГЭ, Болонской системы в вузах, коммерциализация образовательных услуг и т. д. Как только это все становится бизнесом, никакой речи про нормальное образование идти не может.

Им выгодно введение цифровой школы, потому что она очень экономна. Для содержания обычной школы, выплат зарплат учителям, нужны очень большие деньги — на помещение, оборудование, учебники, тетради, зарплаты. Этих средств нет, бюджет сейчас резко урезается. К тому же детей сейчас стало больше, а школ — меньше. Значит, надо убирать это нормальное образование и вводить вместо него очень удобное и дешевое дистанционное. Посадил одного человека, он читает лекцию, а сотни детей это слушают, и тебе не нужно ни помещение, ни учебники, ни методички. Это же дешево!

Но если выделяемые из бюджета деньги шли людям и на процесс обучения, то сейчас та же сумма пойдет очень узкой группе айтишников, причем не только наших, но и зарубежных.

«То, что нет альтернативы дистанционке, — большая ложь»

— Какое все же противодействие могут оказать родители? Какие формы самые действенные?

— Уже сейчас десятки тысяч родителей самоорганизовались в соцсетях. В Москве в начале ноября очная встреча родителей собрала около 200 участников, на мероприятии 8 ноября запланировано уже около 500. Самый действенный метод — это митинг. Соответствующая заявка была подана, но нам отказали. Но и подобные встречи с депутатами демонстрируют гражданский протест. Сейчас многие заваливают Департамент образования письмами и т. д. И эта волна сейчас, как цунами, нарастает.

Но есть и методы, которые могут взять на вооружение все родители. На моей страничке в сети «ВКонтакте» запись с образцом заявления, составленного юристом Еленой Чекан. Это заявление родители могут написать на директора школы, в которой учатся их дети. Дело в том, что Министерство просвещения и Департамент образования только дают рекомендации о введении дистанта, но не могут обязать. А обязуют это делать директоров школ, которые просто стали козлами отпущения и оказались меж двух огней. Во всей этой истории мы должны понимать, что дети, родители, учителя, директора все вместе, все в одной лодке. Нельзя натравливать родителей на учителей и наоборот, как это делают цифровики. Так что мы должны действовать солидарно. Если хотя бы один родитель пишет такое заявление на имя директора, что он против дистанционного обучения, перечисляет, какие законы нарушаются, директор не сможет перевести всех на дистант, иначе он подпадет под определенные статьи. Такие заявления родители могут писать, и даже если они одни в школе — это уже шаг к тому, чтобы остановить этот процесс.

Когда говорят, что альтернативы нет и без дистанта дети вообще останутся без обучения, мы вспоминаем практику советских времен. Тогда объявляли карантин и дети этот период просто не учились. И сейчас можно делать так же. Потому что если вы не можете обеспечить процесс, потому что у вас якобы эпидемия, (но у нас нет эпидемии — показатели не достигли эпидемиологического порога, когда можно объявлять карантин), если вы так опасаетесь коронавируса и считаете, что это настолько опасная болезнь, тогда нужно просто закрывать школы на определенное время.

Но в том-то и дело, что объективных факторов, чтобы закрывать школы, у них нет. Поэтому у них нет и объективных факторов для введения дистанционного обучения. Это все делается искусственно. То, что нет альтернативы дистанционке, — большая ложь. И делается это именно для того, чтобы осуществить цифровой проект. Причем выгоду от дистанта получили только цифровики. А пострадали все — дети, родители, учителя, директора, только IT-компании выиграли от этих процессов. Нужно, чтобы люди, это организовавшие, понесли ответственность. А нам вместе с родительским сообществом необходимо создавать основы для возрождения нашей образовательной системы.

«Как, у вашего ребенка нет мобильного телефона? Да вы же безответственный родитель»

— Ваша книга «Цифровой тоталитаризм. Как это делается в России» вышла же еще до пандемии. Уже тогда вы писали, что обучение с планшетом приводит ребенка к умственной деградации. Сейчас эти процессы усугубятся?

— Все это началось не у нас. В Европе уже есть опыт, чтобы сделать заключение, что цифровое обучение является крайне вредным. Один из лучших специалистов в этой области Манфред Шпитцер, автор книга «Антимозг. Цифровые технологии и мозг», писал, что использовать компьютеры для обучения — то же самое, что использовать велосипед в бассейне. Пользы от этого никакой не будет, а вот вред — пожалуйста. В своей книге он перечисляет все последствия, в том числе цифровой аутизм (атрофия определенных участков мозга), гаджет-зависимость (а многие наркологи считают, что зависимость от гаджетов более сильная, чем от химических веществ).

Через гаджеты дети привыкают к интернету, погружаются в сети и находятся под контролем совершенно неизвестных нам сил и структур, которые могут увлекать их в любые сообщества. В итоге дети фактически перестают принадлежать себе.

Раньше родитель мог решать, давать детям в руки гаджет или нет. Многие родители прекрасно понимали, что мобильник вреден, учитывая электромагнитное излучение от него. Есть и российские рекомендации до 16 лет не давать детям мобильные телефоны, поскольку воздействие на мозг излучений мобильника настолько опасно, что это чревато раком мозга. То есть если раньше родители решали, давать детям гаджет или не давать, то теперь сама школа, сама власть обязует детей погружаться в интернет-сети и работать с гаджетами. И обязует к этому родителей.

Получается, что если вы этого не делаете, то вы оказываетесь изгоем. Каждый, кто не будет в этой сети, будет рассматриваться как потенциально опасный элемент. Те родители, которые не захотят действовать в рамках этой цифровой среды, не захотят подчиняться цифровым стандартам, подпадут под формулу: «Как, у вашего ребенка нет мобильного телефона? У вашего ребенка нет гаджета? Да вы же безответственный родитель!» К этому все идет, и мы это уже видим. То, что раньше мы описывали как страшную картинку, сегодня уже реализуется. Родители должны хорошо понимать, что только от них самих зависит, защитят они своих детей или нет.

Именно от родителей зависит, будет у нас возрождение образования или нет. Все в руках родителей. Все, что было с дистанционным обучением, — это эксперимент. Иногда даже цифровики проговариваются, что это был эксперимент. Тем более преступно проводить эксперимент на детях. Это преступление. Именно так мы сейчас определяем цифровую образовательную среду. Поэтому сейчас родителям надо брать решение проблемы в свои руки, самоорганизовываться и требовать восстановления нормального образования для наших детей.