На Нуриевском фестивале рассказали о неравном браке
На международном фестивале классического балета им. Рудольфа Нуриева настало время одного из самых красивых балетов — «Анюты» на музыку Валерия Гаврилина. Как создавался этот спектакль в ТГАТ оперы и балета им. М. Джалиля и как прошла его фестивальная версия, узнавала корреспондент «Реального времени».
Балет для Екатерины Максимовой
Балет «Анюта» на музыку Валерия Гаврилина по рассказу Антона Чехова «Анна на шее» — это своего рода признание в любви великого танцовщика и хореографа Владимира Васильева своей жене, выдающейся балерине Екатерине Максимовой.
Вначале был фильм-балет «Анюта» телережиссера Александра Белинского с Максимовой в главной партии. Потом Васильев поставил «Анюту» в Италии, танцевала опять-таки Екатерина Сергеевна. Затем балет был воплощен на сцене Большого театра.
Гаврилин, хотя и считается автором балета, балетную музыку как таковую не писал. В свое время Белинский услышал сначала его вальс, поразившись его «русскости» и нежной пронзительности, затем тарантеллу (ее Анюта будет танцевать на рождественском балу), а остальную музыку Гаврилина позже подбирал Васильев. Основой либретто стал небольшой рассказ Чехова о молодой девушке, которая была вынуждена выйти замуж за чиновника много старше ее, и о тех метаморфозах, которые с ней произошли.
Когда в Казани в конце восьмидесятых годов прошлого века было решено ставить «Анюту», сомнений не было: постановщиком должен стать Владимир Васильев. Васильев репетировал долго и подробно, а премьерный спектакль танцевала в казанском оперном Екатерина Максимова, в партии ее отца Петра Леонтьевича вышел сам Васильев.
Тот, кто был на той премьере, на всю жизнь запомнил распахнутые глаза Екатерины Максимовой, ее милую слабость и робость, а затем силу и женскую уверенность. Васильев же, которого публика привыкла видеть в героических партиях, создал неожиданный образ слабого и безвольного человека, судьба с которым обошлась жестоко. Пожалуй, именно он вызывал в спектакле самое большое сострадание.
В казанской балетной труппе первой исполнительницей партии Анюты стала Ирина Хакимова, а партию ее отца исполнил нынешний художественный руководитель балета Владимир Яковлев — прекрасный характерный танцовщик. Спектакль шел долго, пользовался успехом, но постепенно начал исчезать с афиши. В 2011 году было решено сделать рестайлинг, и «Анюта» снова заняла место в афише казанского театра.
История бесприданницы
Премьеру 2011 года, на которой также был сам Васильев, танцевала солистка Большого театра Кристина Кретова, партию Анюты она исполняет и на сцене родного театра. Накануне Кретову увидела и фестивальная публика в Казани.
Кретова–Анюта — существо более прагматичное, чем рисовала свою героиню Екатерина Максимова. Пожалуй, она идет под венец с Модестом Петровичем без особого сожаления, а скорее, недоумевая, словно вопрошая: «Неужели это я? Неужели это все происходит со мной?» Разительная перемена с Анютой после успеха на балу и знакомства с Артыновым в чем-то даже закономерна — Анюта-Кретова нацелена на выживание. Но кто осудит это создание, эту бесприданницу из маленького городка, которой просто некуда податься? Она молода, она хочет жить, а «старый муж, грозный муж» — с этим как-то можно справиться.
Партия Модеста Петровича, мужа Анюты, важна в этом спектакле не меньше, чем партия героини. Здесь нужен танцовщик с ярко выраженными сатирическими красками, красками на грани гротеска. В свое время в этой партии казанцы видели знаменитого Гали Абайдулова, он был партнером Екатерины Максимовой в фильме Белинского.
На нынешнем балетном фестивале партию Модеста Петровича исполнил солист Большого театра Геннадий Янин — резкий, комичный, гротесковый, трусливый при виде князя и тиран местного разлива с безответными подчиненными.
В сценах Модеста Петровича выпукло проявилась одна из граней таланта Владимира Васильева-балетмейстера. Васильев может быть безжалостен, сцены Модеста Петровича (особенно знаменитая, почти концертный номер, когда он чуть ли не идет по головам своих подчиненных) словно восходят к сатире Гоголя и Салтыкова-Щедрина.
А вообще, Владимир Васильев создал грустный и ностальгический спектакль, красивый какой-то тонкой акварельностью, напоминающей работы Левитана. В нем много подтекстов и полутонов. Иначе ведь и быть не могло — в основе либретто восьмистраничный рассказ Чехова. О любви и о том, почему она не состоялась. И эта история была рассказана на фестивале по-чеховски тонко и по-гаврилински печально, как печален его знаменитый вальс.
