«Молодые верят интернету приблизительно так же, как пожилые — телевизору»

«Вы нам не пишите, вы покажите!»

Про постгутенберговскую культуру часто говорят, что она является по преимуществу аудиовизуальной. Это началось в XX веке с распространения радио- и телевещания. Человек, воспитанный в культуре печатного слова, умел худо-бедно, кто лучше, кто хуже, выражать свои мысли в письменной форме. Мы живем теперь в обществах 100-процентной грамотности, но письменной культуре был нанесен тяжелый удар. Человек начала третьего тысячелетия еще не разучился читать, но он, кажется, положа руку на сердце, несильно любит это «нудное» занятие.

Сегодня расхожим является словосочетание «стена текста»: всякая информация чисто текстового характера, например книжка без картинок, интерпретируется как «стена» — нечто такое, обо что можно расшибить голову, так и не проникнув внутрь. Типичный сетевой коммуникант наших дней еще что-то пишет, но больше копипастит, чем сочинительствует. Обычная форма представления мысли, адресованной миру Сети, сегодня это не чистый текст, а картинка с емким комментарием. Если вы хотите вызвать живой отклик, собрать побольше лайков, вы нам не пишите, вы покажите! Если книжка, то обязательно с картинками, если доклад, то непременно с презентацией, если рассказ о событиях и впечатлениях, то желательно с фотоотчетом, а еще лучше подкрепленный видеоматериалом.

В новейшем культе мультимедийности проявляется стремление удовлетворять и потакать естественной лености мышления и восприятия. Если следы чужой интеллектуальной активности не сопровождаются иллюстрациями, они имеют мало шансов привлечь (и развлечь) реципиента. В каком-то смысле эти процессы можно рассматривать как признак «архаизации» и ментального «инфантилизма». Наши предки первоначально именно рисовали на стенах пещеры, а уж потом придумали письменность. Книжки с картинками в издательском деле нередко позиционировались как «книги для самых маленьких», «литература для младшего возраста».

При этом нет никакой уверенности, что изобилие аудиовизуальных средств прямо развивает фантазию и воображение. Любознательные советские школьники, зачитывавшиеся в детстве приключенческими романами о дальних странах, повзрослев, делились, как живо и отчетливо они представляли себе описываемое в их любимых книгах (Жюль Верн, Майн Рид, Стивенсон, Фенимор Купер…), притом что иллюстраций в них было либо крайне мало, либо не было вовсе. Возможно, именно поэтому визуальная фантазия так хорошо работала.

Смайлики в коммуникационных сервисах обслуживают ту же потребность в простоте и экономии — чтобы процесс общения требовал минимальных усилий. Написать длинное любовное послание гораздо труднее, и это требует времени. Тем более при использовании смайлика действует в некотором роде принцип иносказательности, а чувства передаются напрямую, без изматывающей коммуникантов вербализации. Фразе «я тебя люблю», наверное, соответствует одно сердечко, фразе «я тебя очень люблю» — два сердечка, фразе «я тебя очень-преочень люблю, сильно-пресильно» — три и более сердечек. Сердечки можно также перемежать значками поцелуев, цветочков, букетиков, улыбок, смешных и умилительных зверьков, героев мультиков и т. д. По-видимому, контент-анализ такого рода иконической переписки в масштабах больших данных мог бы дать интересные результаты, возможно, удручающие (если будет выявлено обеднение средств выражения мыслей и чувств общающихся в сравнении с почти бесконечным семантическим арсеналом «великого и могучего»).

«Технократы разных мастей относятся к технике совершенно по-религиозному»

Современные технологии, как и все, что создано человеком, — любые социальные структуры и институты, — создают возможности и накладывают ограничения одновременно. Это касается и возможностей действия, и возможностей мышления.

Правда, технократы разных мастей обычно делают из своего любимого детища или питомца фетиш, объект поклонения, иными словами, относятся к технике совершенно по-религиозному. Для них техника хороша сама по себе, а любая ее критика воспринимается в штыки и истолковывается как голос «реакционных сил», препятствующих неизбежному прогрессу.

Что касается влияния новых технологий на интеллектуальную деятельность и некоторых специфических коллизий, с этим связанных, — лишь пара примеров. Возьмем хотя бы плагиат — больную тему для сегодняшнего дня. Он, как выясняется, существовал и в докомпьютерную эпоху. Люди прошлого отнюдь не были честнее своих потомков. Но вообразите себе масштабы, то есть насколько проще это сделать сейчас, насколько выше искушение позаимствовать чужие мысли и слова, когда они вот здесь, рядом, у тебя дома (и никуда ехать не надо!), — на экране твоего компьютера, полученные в результате простого поискового запроса. Конечно, тут сразу же возникает «Антиплагиат», который наступает на пятки плагиату, тот пытается удирать, шифроваться (опять же при помощи технических решений). И далее развертывается игра в кошки мышки, кто кого, конца этой игры в обозримом будущем явно не предвидится.

Современные студенты любят говорить: «Вы что хотите, чтобы мы сами, с чистого листа, все придумали и написали своими словами? Но ведь это же невозможно!» Какая непосредственность! Хотя, конечно, находятся изредка те, кто пытается и с чистого листа, и своими словами…

Отдельный интересный сюжет — способы ориентации и отбора информации в Сети, если речь идет именно об ее использовании в образовательно-познавательных целях. У многих активных пользователей интернета, особенно молодых, может быть зафиксирован достаточно низкий уровень критичности по отношению к размещаемой в Глобальной паутине информации. Ее достоверность и качество часто априори завышаются: молодые верят интернету приблизительно так же, как пожилые верят телевизору. Поэтому приходится постоянно (хотя и более или менее безрезультатно) напоминать студентам, что интернет как научно-образовательная вселенная пока напоминает огромную помойку, где между тем можно найти множество ценных вещей, даже драгоценных, например золотых самородков. Однако надо уметь искать, осуществлять направленную селекцию и трудоемкую предварительную фильтрацию шлаковой породы. Увы, одной из серьезных проблем глобальной Сети как неисчерпаемого кладезя знаний до сих пор остается почти полное отсутствие эффективно действующих механизмов экспертиз надежности и достоверности данных: любую информацию требуется десятикратно перепроверять по разным источникам.

«Выбор делается в пользу виртуального мира, даже когда реальность за окном заслуживает внимания»

Миллиарды людей сегодня не могут представить себе жизни без своих мобильных электронных спутников. Критики не устают говорить об опасности ухода человечества в виртуальную реальность, полного отрыва некоторых групп от «реальных» проблем, особенно молодежи. Чем это чревато? «Реальная реальность» так противна людям? Вопрос очень сложный, и на него нельзя дать однозначный ответ. Можно для начала ответить вопросом на вопрос: а какая «реальность» лучше, полнее, интереснее — та, которая за окном, например двор, помойка, каркающая ворона на дереве, угрюмые лица прохожих, или красочная реальность фантазийного мира компьютерной игры? Сказать трудно.

Если, например, инвалид, прикованный к постели или коляске, пожилой человек, в силу объективных причин маломобильный, компенсирует недостаток полноты контакта с миром через интернет — это хорошо и полезно. Еще недавно для этой цели многими использовался голубой экран телевизионного приемника. Или — посмотрите на пассажиров метро, московского, например. Я часто пытаюсь сосчитать: сколько людей в вагоне уткнулись в свои смартфоны? Много, порой больше половины, причем это люди разных возрастов, национальностей, статуса, достатка. Что именно они делают: смотрят кино, играют, переписываются в чатах, пролистывают новостные ленты, оплачивают счета, прокладывают маршруты городских поездок, читают какие-то тексты по работе, учебе, для удовольствия? Каждый — что-то свое.

Горожан можно оправдать — они коротают время, которого современному человеку и так хронически не хватает. Если бы не было мобильного «друга», они бы просто скучали, дремали, думали о чем-то или глазели бы по сторонам, например, разглядывали окружающих. Возможно, о времени, потраченном в метро на электронный девайс, не стоит сожалеть. Раньше информационными спутниками людей в городском пространстве были газета или журнал, или книга (сегодня, конечно, книги тоже продолжают читать в транспорте, и не только электронные). Я вот в бытность свою студентом добрую половину книг по учебе (весьма сложных для восприятия и требующих большой сосредоточенности) прочитал именно в общественном транспорте.

Но есть и другая сторона медали: проводник в виртуальный мир пленяет своего обладателя, и выбор делается в его пользу, даже несмотря на то, что реальность невиртуальная, то есть та, что за окном, заслуживает, чтобы ей уделили внимание.

Помните, отрывок из романса кота Матроскина: «О морях и не мечтаю, телевизор мне природу заменил». С портативным электронным устройством еще проще — его можно везде взять с собой. Но где, спрашивается, будет находиться тот, кто взял с собой в дорогу или путешествие своего маленького властелина, «черного карлика» (из стихотворения Тэффи)? В какой реальности? Много раз в разных точках земного шара приходилось видеть типичные картины: молодая пара на отдыхе — красивые люди, восхитительная природа вокруг (закат, горы, море), вкусная еда и прочее… Наслаждайся реальностью за бортом, лови прекрасные мгновения жизни! Тем временем что они делают? Они не смотрят друг на друга, не любуются окружением, 90% их времени поглощает персональная «электронная коробочка», они отрываются от нее на секунду, чтобы сделать кадр себя любимого «на фоне» или какой-нибудь иной «красивости», выложить его незамедлительно в Сеть, получить ожидаемые лайки… и так по кругу, до бесконечности. Отхлебывать пиво из бутылки или всасывать дозу коктейля через трубочку можно, не отрываясь от экрана. Кстати, именно этот феномен точно схвачен скандально известным и таинственным британским художником Бэнкси в стрит-арт-объекте «Мобильные любовники».

«Человек постоянно создает то, что приобретает власть над ним»

Вообще, масштабы вовлечения населения земного шара в новую электронную коммуникативную среду поистине впечатляют. Около 15 лет назад пришлось лицезреть картину, которая меня тогда лишь позабавила: испанцы в своих городах устраивают яркие исторические реконструкции, например, разыгрывают потешные бои между римлянами и карфагенянами. И вот ходят по городу Картахены римские легионеры в шлемах, сандалиях, с короткими своими мечами, в красных плащах, и каждый второй разговаривает при этом по мобильнику. Допустим, это просто комично смотрится, и человек, переодетый в черта на карнавале, или актер в костюме Мефистофеля может, не выходя из роли, отвечать на e-mail…

На крестьянских рынках в отдаленных горных регионах Новой Гвинеи мобильные средства связи представлены в большом ассортименте и пользуются реальным спросом среди местного населения наряду с неподдельными каменными топорами и нательными украшениями из зубов мелких сумчатых и перьев райских птиц. Молодые люди сидят на перекрестках дорог в маленьком городке, уткнувшись в свои мобильники, а их отцы и уж точно деды всего в нескольких километрах, в соседних деревнях, ходят почти нагими — в одних фаллокриптах, с мотыгами, не изменившими своей конструкции со времен палеолита. Но и они постепенно втягиваются: выясняется, мобильник или смартфон каменному топору не помеха. Как пел Высоцкий, козе — баян, попу — гармонь, икону — папуасу…

Недавно наблюдал у выхода из станции московской подземки «образцово показательного» бомжа, лежавшего на земле в полном довольстве жизнью. Он с большим наслаждением курил, грелся на солнышке, и все в нем было идеально нищенское — одежда, обувь, лицо, запах, руки и т. п. А руки — внимание! — при этом с полной виртуозностью опытного юзера скользили по сенсорной панели блестящего, отнюдь «не убитого» и не устаревшего смартфона. Контакт человека и технического устройства казался вполне гармоничным, а картина вырисовывалась почти идиллическая.

Хорошо это или плохо — один бог знает. Это просто факты повседневности первых десятилетий XXI века — примеры, которых в багаже памяти каждого нашего современника найдется, наверное, немало. Как минимум, они обращают на себя внимание и заставляют задуматься. В любом случае ясно, что все мы, такие разные — банкиры, дворники, студенты, подростки, профессора, менеджеры, нищие, папуасы, пенсионеры… — живем теперь уже совсем в другом мире, не в том, в котором люди жили еще 30 лет назад.

Так что же: не получается ли так, что, создавая новые технологии, человек создает себе и новые проблемы? Да, именно так и получается, но это не значит, что можно себе представить ситуацию, в которой человек не создавал бы себе новых проблем. Такова уж его «нелегкая доля».

Освальд Шпенглер сравнивал современную технику с «взбесившейся упряжью», которая увлекает колесницу всадника в бездну. Очень эффектная аллегория, не правда ли? Общество развивается под влиянием техники и в то же время формирует повестку дня для ее развития (это, если угодно, циклический процесс). Но новые технологии, в том числе информационные, особенно сегодня, являются в некотором роде «полуавтономным» и при этом могущественным игроком в сложном сочетании сил и факторов социальной эволюции. Полуавтономным потому, что они все-таки произведены на свет человеком. Но джинна, однажды выпущенного на свободу, затолкать в бутылку уже невозможно. Хотя поведением этого джинна можно как-то управлять, от него можно где-то спрятаться на время, перехитрить (старик Хоттабыч был довольно доверчив).

Здесь, как и во многих других сферах культурного опыта, доказывает свою справедливость старая идея о господстве творения над творцом. Человек постоянно создает то, что приобретает власть над ним, то, что получает в итоге особую жизнь, логику функционирования и инерцию. Но без этой своей «небезобидной» и трагической способности он не был бы Человеком.