Новости раздела

Насур Юрушбаев: «Первым заказчиком фильма был «Газпром», вторым — правительство Башкортостана»

Немецко-российский режиссер о том, как ему удалось найти следы татар и башкир в Европе и о реабилитации имен

Насур Юрушбаев: «Первым заказчиком фильма был «Газпром», вторым — правительство Башкортостана»
Фото: realnoevremya.ru/Тимур Рахматуллин

Насур Юрушбаев оказался в Европе не по своей воле. Но его жизнь на чужбине оказалась счастливой. Ему удалось восстановить профессию, выстроить карьеру режиссера, чтобы снимать фильмы о родной стране и соотечественниках, кроме того, по всей Европе он ищет следы татар и башкир. Это реабилитация, восстановление утерянных имен и справедливости, рассказывает в интервью «Реальному времени» режиссер.

Смастерил камеру и выучился на оператора

— У вас счастливая судьба эмигранта. Вы смогли не просто хорошо устроиться за рубежом, но и сохранить очень плотную связь с родной страной, преуспеть в профессии, которую получили здесь же. Расскажите, пожалуйста, как это произошло.

— Вообще я простой деревенский парень с Урала из семьи, где было восемь детей. Я не собирался уезжать, работал татарским журналистом в районной газете после армии. Главный редактор что-то увидел во мне и сказал: «Насур, надо подниматься, поезжай в Казань». Здесь я закончил факультет татарской журналистики, познакомился с будущей женой — немкой. Она на два года раньше закончила университет и уехала в Германию рожать нашего первого ребенка, но мы договорились, что после мы вернемся жить в СССР. Супруга планировала преподавать в вузе немецкий язык, я — поступать в аспирантуру. Но после падения Берлинской стены, родители отказались отпускать ее в Союз, да и она сама решила не возвращаться. Мне пришлось там остаться. Не зная немецкого, я все-таки решил, что раз обучен журналистике, должен найти работу по специальности. Но у меня даже прав на вождение авто не было. Однажды на улице я увидел съемочную группу и меня осенило, что можно работать в журналистике, но без знания языка — оператором. Я пришел на телевидение «Саксония», мне дали 2 недели, чтобы проявить себя.

— Но камеру вы на тот момент в руках не держали?

— Нет, но сказал, что держал. Как-то ведь нужно поступать на работу. Я начал изучать операторское дело изо всех сил. Познакомился с самым опытным оператором, смастерил в подвале дома макет камеры из старой мебели и тренировал все движения, расположения кнопок. Я настолько «насобачился», что через 2 недели обошел учителя. Настолько, что когда на телевидение прошло сокращение и из 88 человек уволили 45, я сохранил место. И это при том, что в то время был еще гражданином СССР. Меня оставили, потому что я заменял сразу троих: и журналиста, и водителя, и оператора. Четыре года я проработал без промаха и смог, что называется, выбиться в люди. Тогда я задумался о том, что пора открывать свое дело. Начал писать сценарии и искать заказы на документальные фильмы.

— Кто был первым заказчиком?

— Первым был «Газпром», вторым — правительство Башкортостана. Я жил и в Германии, и здесь. Я постоянно приезжал в Россию и пытался найти заказы. Фильм для «Газпрома» появился по моей инициативе, он назывался «Трасса», я снял его в 2002 году. Он рассказывал о строительстве газотрассы Уренгой — Помары — Ужгород, которую помогали строить 110 тысяч рабочих из ГДР. И эта трасса проходила через мою родную деревню, в ней работали 6—8 тысяч немцев, я видел это своими глазами. Я нашел этих немцев, привез их в Россию. В фильме я показал, какой след они оставили в России. Буквально по ходу газовой трубы я прошел в фильме путь от места, где газ выходит наружу (в Ханты-Мансийском округе), до родной деревни и дальше до Германии, где пообщался с теми людьми, которые этот газ получают.

Четыре года я проработал без промаха и смог, что называется, выбиться в люди. Тогда я задумался о том, что пора открывать свое дело. Начал писать сценарии и искать заказы на документальные фильмы

— И это ведь стало первым фильмом из цикла работ о взаимопроникновении культур?

— Да, параллельно я работал над фильмом «Звуки курая над Сеной» о том, как башкирские казаки и татары дошли до Парижа в войну с Наполеоном. Казаки — это мои предки, о которых мало известно. Это вольный народ, у каждого по два коня, стрелы и пики. Огнестрельного оружия им не давали — боялись бунтов, которые случались постоянно. Эти люди подобно донским казакам стояли на службе государства и охраняли восточные рубежи. В фильме я проследил их путь в 15 тысяч километров, который они прошли — и проползли — до Парижа, а некоторые даже вернулись на Урал, сохранив своих коней. «Звуки курая над Сеной» был первым фильмом, который участие в кинофестивале в Казани. Потом было еще два.

— Вы не по своей воле оказались в Германии и решили искать следы татарского народа там?

— И татарского, и башкирского, и вообще тюркский след. А его там оказалось много. Когда я начал снимать «Звуки курая над Сеной», в немецкой прессе вышла статья о том, что я снимаю фильм о «Битве народов» под Лейпцигом. Тогда ко мне обратился один немец и рассказал о могиле татарина, которого немцы раненого привезли домой, выхаживали. Его немцы похоронили в уважением ко всем традициям — так удивило немцев то, как выглядел башкирский солдат: сидя на коне в кафтане. Могила 6 метров длиной. Об истории его жизни я готовлю сценарий, это будет уже художественный фильм. Когда я был в музее Гете и Шиллера в Веймере, я там нашел письмо, где поэт пишет другу: «Дорогой друг! Сегодня ко мне пришли князья (имеет в виду башкирских казаков, так интересно они выглядели), я отдал им церковь под мечеть. Они читали там суры, а мне они подарили лук и стрелы». Я спросил музейных работников, где этот лук и стрелы. Они не знали, а после отыскали следы и даже картину, где художник случайно запечатлел орудия на камине, куда Гете разместил подарок.

Я веду и большую общественную деятельность. Когда Минтимер Шаймиев приезжал в Европу, он выбрал меня «главным» татарином в средней Германии. В рамках этой деятельности я собираю материалы о татарах в Германии. Нашел 24 могилы воинов-татар, это участники самых разных войн, начиная с войны со Шведами. 400 лет искали первую печатную татарскую книгу. В архивах Германии мне посчастливилось ее найти. Репринт я подарил Шаймиеву. В первую мировую войну 120 тысяч человек оказались в плену в Германии, и немцы сделали аудио-запись голосов татар. Это и песни, и рассказы. Они записали 43 пластинки. Насколько понимаю, у немцев были и научные цели, и военные — хотели знать язык врага. Среди голосов я нашел один, принадлежавший татарину, который жил недалеко от Казани в деревне Кунь. Там еще была жива его дочь. Из этой истории появился фильм «Голос моего отца».

После 38 лет скитаний я, наконец, вернулся домой

— Кто оплачивает ваши фильмы?

— В основном это государственные деньги: Минкульт Татарстана, Минкульт Башкортостана, немецкие негосударственные фонды. Например, недавно я выиграл лот на съемки фильма «Нигез йорт» (отчий дом), который финансирует Минкульт. «Голос моего отца» я снимал на немецкие деньги.

— А обеспечение проката — такой задачи не стоит?

— С новым фильмом «Нигез йорт» стоит. Через 38 лет скитаний я вернулся в родной дом, выкупил его себе обратно после того, как мой младший брат его продал. Как только мне позвонили в Германию и сказали, что дом стоит пустой, я прилетел в Россию, купил его, сделал ремонт. Первую ночь я боялся в нем ночевать: примут ли меня духи родителей, не обижены ли они на меня за хождения по миру. Я всегда ношу с собой книгу моего университетского преподавателя Галимжана Гильманова, успокаивает. Этой ночью я открыл эту книгу и тут же наткнулся на небольшой, в четыре страницы, рассказ «Отчий дом», читал его до утра много раз. Под утро заснул и снилось мне только хорошее, я понял, что дом принял меня. Я решил, что это будет мой фильм по книге Гильманова. Сейчас съемки закончены, идет монтаж.

Если человек здесь живет и пользуется благами этого места, если здесь ест, пьет, влюбляется здесь, нормальный человек должен изучать язык места. Но заставлять его не надо. Нужно сделать так, чтобы у него появился интерес

— Почему хотите дать этому фильму широкий прокат?

— Идея этого фильма глобальная — сохранение дома родителей, это дает нам сил так же, как родной язык. Если мы не знаем, где наш родительский дом, если не знаем, где могилы бабушек и дедушек, если не знаем, где родились — это преступно. Мне хочется донести это до молодежи, поэтому мне нужен максимально широкий прокат.

— Раз зашел разговор о языке, каково ваше мнение по поводу той нестихаемой дискуссии, которая продолжается в Татарстане. Нужно ли разрешить добровольное изучение татарского?

— Если человек здесь живет и пользуется благами этого места, если здесь ест, пьет, влюбляется здесь, нормальный человек должен изучать язык места. Но заставлять его не надо. Нужно сделать так, чтобы у него появился интерес. Должна быть правильная методика, ведь если все время бьешь и говоришь «люби меня, люби меня!», вызовешь только желание бежать. Насильно любим не будешь. Я сам научил сына подруги татарскому языку, а потом и немецкому, ему было интересно.

Война не кончилась

— 20 ноября годовщина Нюрнбергского процесса, в галерее «Окно» вы покажете свой фильм об участии татар во Второй мировой войне. Как появился этот фильм?

— Мне всегда интересны детали, хочется найти такие нюансы, которых другие не заметили. Я думал: столько фильмов снято про войну, и я решил снять фильм о военнопленных. Это всегда была табуированная тема вплоть до нашего времени, Сталин ведь говорил, что в советской армии пленных не бывает, есть только предатели. И я взял своими героями немца, который был в нашем плену, и русского, оказавшегося в немецком плену. По сценарию, который я написал, два героя должны были встретиться у Бранденбургских ворот. Мне хотелось, чтобы к ним подошла Меркель и подарила им цветы. Добыть Меркель было несложно, это организовали мои продюсеры. Все было обговорено, но русский герой, Джавид Кузеев, умер. Я рад, что успел сделать съемки с ним. Он благодарил меня, ведь всю жизнь его считали предателем, его гнобили. Давили на эту мозоль даже близкие. Чтобы жить с этим, он всегда стремился быть самым умным и самым лучшим. С ним советовались министры! И дети его академики. Я реабилитировал его. Когда он был в плену, его два раза пытались расстрелять, два раза повесить, он сбежал в конце войны, участвовал во взятии Берлина — у него удивительная история. Между тем, что они рассказывали, большая разница. Немец говорил, что в плену был как в отпуске: ходил в баню, отъелся. Семь с половиной миллионов советских военных попали в плен, из них погибли четыре миллиона. У немцев четыре с половиной попали в плен и погибли два. По материалам моих фильмов обнаружили имена 80 нацистов, полиция объявила благодарность, а неонацисты взрывали мой почтовый ящик, угрожали, кидали камни в окна, пытали в подвале собственного дома!

— Из России сложно судить о масштабах неонацизма в Европе. Как вам видится изнутри, преувеличен ли он?

— Нет, не преувеличен. Некоторые местечковые события раздуваются. Но в целом количество этих событий растет. Немцы вдруг почувствовали себя обманутыми правительством из-за того, что в страну пустили почти 2 млн мигрантов. Хотя Германия экономически развивается бурно, и проблем в этом плане с мигрантами нет, но они не ассимилировались и ведут себя нахально. Вдруг везде стало грязно, немцам это очень не нравится.

Если мы не знаем, где наш родительский дом, если не знаем, где могилы бабушек и дедушек, если не знаем, где родились — это преступно. Мне хочется донести это до молодежи, поэтому мне нужен максимально широкий прокат

— Так неонацизм направлен на ситуацию настоящего или на события прошлого?

— И то, и другое. Скорее всего, больше он направлен на мигрантов, но история трогает жгуче и больнее. Есть круги, которые финансируют в Германии неонацистов.

— Наверное, важнее не то, что это явление есть, а в том, как основная масса людей на него реагирует.

— Правильно, основная масса немцев против распространения этих идей. 90 процентов немцев ненавидят неонацистов. Выходят на улицу и не пропускают их марш.

— Вы и сами говорите: так много фильмов снято про войну. Как считаете, может быть, пора в принципе прекратить снимать на эти темы? Тем более что там много воспаленных умов, которые готовы без конца бороться за свое уязвленное самолюбие?

— Война не закончилась, пока не похоронен последний человек. А у нас миллионы не похоронены, где-то в архивах…

— Поэтому работаете с архивами, чтобы скорее закончить войну. Переформулирую вопрос: наступит ли момент, когда вы почувствуете, что достаточно сказали о войнах и перестанете снимать о них фильмы?

— Я уже решил. Снял свою трилогию о войне 1812 года, Первой мировой и Великой Отечественной. О каждой истории я нашел свои детали. Другое дело, насколько качественно получилось. К сожалению, всегда денег не хватает, и это видно. Но сам факт.

— Какой бюджет нужен для съемки кино?

— На «Отчий дом» я выиграл 1 млн рублей. Это очень немного, учитывая, что одна камера стоит 200 тысяч рублей в день. Не говорю о гонорарах. На хороший художественный фильм нужно минимум 35 миллионов рублей. Документальные фильмы снимать финансово проще. Но сам факт съемок: я в Казани уже три месяца, мне приятно, у меня появился отчий дом.

— А для заработка вы беретесь за корпоративные фильмы?

— Не только, есть проекты, на которых удается заработать.

— Почему же обращаетесь к художественному кино, а не продолжаете работу над документальным?

— С детства я очень много рисовал, много рассказывал историй. Из большого спичечного коробка мастерил подобие телевизора, рассказывал братьям и сестрам истории, как будто я был в Греции, в Африке. На ходу придумывал. В нашем доме почему-то всегда было много гостей, у моей мамы было 10 братьев и сестер, и у каждого по восемь детей.

«Война не закончилась, пока не похоронен последний человек. А у нас миллионы не похоронены, где-то в архивах…» Фото Тимура Рахматуллина

— Вам интересно облечь идеи в художественную форму, так?

— Да! Уже скоро я отправляюсь на съемки фильма в Казахстан по сценарию «День победы» о том, как при выводе войск из Германии забыли 10 казахов. Меня цепляет в этом тема любви и дружбы народов. В художественном фильме я немного изменю историю, будет не 10 казахов, а трое, остальные — это представители совершенно разных народов, бывших республик. Хочу показать, что было время, когда была дружба между народами. Владимир Путин говорил, что развал СССР — одно из самых некрасивых событий XX века. Все конфликты придуманы искусственно из-за какого-то узкого круга политиков. Народы хотят жить в мире.

— Как жить в мире с нашими союзными республиками, когда столько неуважения в отношениях?

— Перегибов очень много, со всех сторон. Меня и в Германии спрашивают, как я отношусь к вопросу Крыма. Я говорю, что да, он принадлежал Украине, документ Хрущевым был подписан. Но я знаю, что если бы мы не пришли в Крым, там стояли бы ракеты НАТО. Это факт. По мне, так пусть там лучше будут наши туристы. Конечно, война на Украине сейчас — это ужас. Прямо перед носом, в центре Европы. Гибнут молодые парни. Наверное, пройдет столетие, прежде чем мы сможем подружиться вновь.

— Раз мы считаем себя в этих отношениях старшими, может, нам, как старшим, быть умнее?

— Согласен. Я считаю, что в тех семьях есть мир, где знают, что такое компромисс. Жена ругается, муж может отступить, даже если она не права. Жена ведь не дура, успокоится и поймет: а муж-то у меня молодец! Нужно уметь прощать, не желать мстить.

Айгуль Чуприна
ОбществоИсторияКультура
комментарии 22

комментарии

  • Анонимно 18 ноя
    интересный мужчина
    Ответить
    Анонимно 18 ноя
    А какие умные мысли он говорит про семью)
    Ответить
  • Анонимно 18 ноя
    Вот еще одно доказательство того, что талантливый человек талантливый во всем
    Ответить
  • Анонимно 18 ноя
    красивые бабушки дедушки, прям настоящие, татарские в платочках и в тюбетейках
    Ответить
  • Анонимно 18 ноя
    Он весь в стереотипах.
    Кто-то когда-то сказал какую-то фразу, а он это повторяет.
    Ответить
  • Анонимно 18 ноя
    ему просто повезло
    Ответить
  • Анонимно 18 ноя
    И этот прогнулся. Вроде в Германии живет, а все туда же. Где платят там и родина, похоже.
    Ответить
    Анонимно 18 ноя
    Почему прогнулся то сразу?
    Ответить
  • Анонимно 18 ноя
    А мне вот интересно, как он пробился, если нет поддержки
    Ответить
  • Анонимно 18 ноя
    Интересное, лаконичное интервью
    Ответить
  • Анонимно 18 ноя
    Крутые у него заказчики
    Ответить
  • Анонимно 18 ноя
    Как из выпустили то из СССР?
    Ответить
  • Анонимно 18 ноя
    Он умеет и хочет работать. вот у него и получается. Везет тому кто хорошо работает.
    Ответить
  • Анонимно 18 ноя
    На каких проектах он зарабатывает?
    Ответить
  • Анонимно 18 ноя
    Значит, он башкир, раз его предки воевали в 1812 году как казаки. Кстати, он все время путает башкир с татарами. Немцы показали могилу татарина, а там покоится башкир
    Ответить
  • Анонимно 18 ноя
    Там польский татарин, а не башкир похоронен.
    Ответить
  • Анонимно 19 ноя
    "Башкир"-есть служивый татарин, т.е. татарин , который служит царю.
    "Тептяр"-татарин, который не служит.
    И так далее. Все было сделано, чтобы разделить татар.
    Ответить
    Анонимно 19 ноя
    или башкир, вы уж определитесь, татары и башкиры это не один народ.
    Ответить
  • Анонимно 19 ноя
    Современные башкиры и современные татары это - один народ. У них общие предки: булгары, ногайские татары, иштяки. Что касается средневековых башкирдов, они назывались баджгардами (маджарами, мадьярами) и к современным башкирам имеют лишь косвенное отношение, только через башкирские земли. Как известно, башкирские земли, это: Великая Башкирия - страна кочевых мадьяров.
    Ответить
  • Анонимно 07 дек
    Получается, башкиры-венгры
    Ответить
  • Анонимно 19 июл
    От имени многочисленных потомков двух участников войны с французами 1812-1814 г.г. выражаю огромную благодарность за титанический труд по поиску сведений о башкирских воинах, подаривших немецкому поэту И.В. Гёте, и о картине немецкого художника Карла Хесса "Командир Усман Гумеров и его брат Абдул". Я прямой потомок всадника в этой картине Габделхалика Гумерова.
    Ответить
  • Анонимно 06 дек
    Люди-мы же человек.Когда вы наконец прекратите делить на башкир,татар, евреев,русских? Прежде всего будьте хорошими людьми, остальное ерунда.Слова ,слова.Нас же хотят разделить наши власти-как быть мне-моя бабушка была татаркой,моя жена татарка?Мне без разницы с какой национальностью будут себя идентифицировать наши -лишь бы хорошими людьми были.
    Ответить
Войти через соцсети
Свернуть комментарии

Новости партнеров