Создатель TheQuestion о «группах смерти»: «Вербовка в террористы в Англии устроена похожим образом»

Как на смену реальным вербовщикам пришли хэштеги

— Тоня, не могли бы вы для начала озвучить свою позицию относительно расследования «Новой газеты»? Это не более чем вымысел или же ситуация действительно крайне опасна?

— Это серьезное обвинение для журналиста, который пишет расследование, — говорить, что его статья «фантазия». Для того, чтобы сказать точно, что правда, а что нет — нужно проводить свое расследование, я его не проводила, поэтому я не могу вам ответить на этот вопрос.

Мое личное отношение очень простое: если есть минимальный риск того, что ребенок или подросток, прочитав материал про «синих китов», может совершить самоубийство, то этого достаточно для того, чтобы начать действовать. Если мы рискуем хотя бы одной жизнью, то надо что-то делать.

— Кто может стоять за «группами смерти» и какие цели могут преследовать эти люди?

— Я думаю, что в этом обсуждении мое частное мнение никого не должно волновать. Мы знаем, что, например, вербовка в террористы, которая происходит в Англии, устроена похожим образом: рекрутеры ИГИЛ (запрещенная в РФ организация, — прим. ред.) находят подростков в социальных сетях по всему миру, и подростки — это та группа людей, на которых такие сообщения работают очень хорошо. Они специально находят и таргетируют детей из неблагополучных районов или детей, у которых произошли проблемы в семье или личной жизни. Такие подростки становятся очень легкой жертвой для разного рода движений, в том числе террористических. Вы сами могли наблюдать, как в России та же условная группа подростков была очень легкой добычей для тех же ультра-правых политических движений. В подростковом возрасте принадлежность к группе важна, это свойство возраста можно использовать во благо, можно во вред. Поэтому существуют «бойскауты», движение «Наши», и т. д. Мы понимаем, что этот тот возраст, когда люди очень склонны к коллективному действию.

«В подростковом возрасте принадлежность к группе важна, это свойство возраста можно использовать во благо, можно во вред. Поэтому существуют «бойскауты», движение «Наши», и т. д.». Фото lenta.ru

— А в Великобритании, где вы сейчас живете, такой тренд с «группами смерти» не отмечается?

— Прямо сейчас такого в Великобритании нет, но мы знаем, что бывают разные периоды и разные всплески подобной активности. В разные периоды сектантские группы (анонимные или не анонимные), умели рекрутировать в свои ряды. В XX веке это было сложнее сделать, потому что был необходим физический контакт с человеком, так что способность рекрутировать была ниже. Если раньше сектам нужны были люди и евангелисты, которые распространяют информацию, то сейчас эту функцию выполняют хэштеги.

Кто поднял волну?

— После выхода расследования как часто TheQuestion спрашивают про «группы смерти»? И можете ли вы объяснить последний всплеск активности пользователей в этом направлении?

— Я попробую рассказать, как эти процессы происходят и что мы видим. Это явление в интернете — явление виральности или явление всплеска интереса — можно хорошо разобрать на примере видеоконтента. К примеру, вы являетесь медиа и вы публикуете видео на YouTube — такая история случилась с видео про Ближний Восток, которое опубликовало издание Vice, когда началась война в Сирии. В этом видео они рассказывали про расстановку сил в регионе — кто с кем дружит, кто против кого воюет и так далее.

После публикации это видео посмотрело, допустим, 1,5 млн человек, что достаточно хорошо. В результате, поскольку это было несколько лет назад, каждый раз, когда возникал новый всплеск интереса к теме ИГИЛ или военных столкновений, мы видели всплеск интереса к этому видео. Кто-то из пользователей находил это видео, чтобы разобраться, и републиковал его, допустим, в «Твиттере».

В результате, та аудитория, которая еще не была охвачена, снова заимела возможность посмотреть это видео. Таким образом, виральный контент, который не привязан ко времени, который не устаревает, может быть популярным и востребованным на протяжении длительного промежутка времени. Если мы посмотрим на графики просмотров, наложенные на временную ось, то мы увидим, что, допустим, пять дней всплеск — все смотрят, затем затухание, потом проходит полгода, и снова всплеск (кто-то расшарил или начал смотреть), и опять волна достигла определенного пика, а затем снова спала, и вот мы опять ждем очередной волны, потому что ни одна волна не достигает всех 100% аудитории. Так же и с нашим вопросом: про «синих китов» узнало 10% подростков России, но не 100%, и если кто-то из оставшихся 90% это увидит, то снова поднимется волна.

«Поскольку эти дети нигде не могли найти информацию, а поисковые системы не могли дать релевантный результат, то они показывали TheQuestion, который поднимался наверх и у которого появлялось все больше и больше комментариев и ответов людей, которые объясняли, что такое «синие киты». Фото novayagazeta-ug.ru

— Не могли бы вы чуть подробнее рассказать про инициаторов этих волн?

— Допустим, мы пытаемся найти того злодея, который 4 февраля начал условно всем снова рассказывать про «синих китов» — мало ему было того, что это было в январе, и он, допустим, захотел сделать это снова. Я думаю, что на самом деле никакого конкретного человека за этим новым всплеском не стоит — это не какая-то группа страшных людей в черных костюмах, которые целенаправленно организовывают эти всплески. Было достаточно нескольких человек случайных. Это просто закон распространения информации.

Когда мы увидели 4 февраля рост поискового трафика, произошло примерно следующее: люди, которые услышали что-то про «синих китов», начали искать информацию по данной теме в интернете. Нормальная реакция: увидели что-то интересное — пошли в Google. Они ищут в интернете и не могут ничего найти, потому что об этом не пишут медиа. И достаточно было одного человека из 200 тыс. пользователей, зарегистрированных на TheQuestion, чтобы задать этот вопрос у нас, и другого человека, который нашел этот вопрос, и ответил на него. Поскольку эти дети нигде не могли найти информацию, а поисковые системы не могли дать релевантный результат, то они показывали TheQuestion, который поднимался наверх и у которого появлялось все больше и больше комментариев и ответов людей, которые объясняли, что такое «синие киты».

— И вы решили предпринять какие-то действия?

— В момент, когда мы это заметили (а это уже не первая история со всплесками и с тем, что поисковые системы по запросу, где нет общедоступной информации, перенаправляют всех к нам), мы позвонили психологам, которые сотрудничают как эксперты с TheQuestion. Мы позвали их отвечать на эти вопросы и старались каждому объяснить, что происходит.

Волна не стихала, она поднималась и достигла пика примерно 9 февраля. Именно в этот момент появилась одна из хороших идей, которую подсказал Булат Каримов. Дело в том, что весь детский поисковый трафик, который к нам приходил, мы могли увидеть по конкретному запросу (а мы к тому моменту видели сотни тысяч людей из разных городов России, которые искали информацию), и мы вполне могли «поймать» этих детей. Мы связались с психологами, договорились с МЧС, что мы поставим телефоны ситуационного центра, чтобы дети могли сразу обратиться в МЧС и позвонить по телефону доверия. Но мы понимали, что этого недостаточно, так как дети себя по-разному ведут — кто-то позвонит, а кто-то нет. После этого было принято решение перенаправить пользователей на специально созданную страницу с текстом, который мы написали вместе с психологами. После этого произошла чудесная вещь: нам позвонило очень много психологов, которые работают с детьми, учителей, которые попросили нас оставлять их личные номера телефонов для связи.

«Я могу предположить, что эта ситуация получила дополнительную популярность и остроту из-за того, что СМИ не могут теперь писать про суицид так, как они писали об этом раньше. Правильно это или нет — я не знаю». Фото gdb.rferl.org

«Мы в первый раз столкнулись с тем, что вопрос касается жизни и смерти»

— А как вы отнеслись к позиции Кристины Потупчик?

— Я не читала о позиции Кристины Потупчик. У меня, к сожалению, не было времени прочитать ее текст. Я считаю, что каждый человек имеет право скептически относиться к любой ситуации, как и анализировать ее.

— На ваш взгляд, не «раскачивается» ли эта тема лишь для того, чтобы закрутить гайки сильнее?

— Знаете, за каждым явлением очень хочется найти зубастого злодея, который все это организовал. Очень хочется найти того человека, который все это придумал, но надо понимать природу явлений. Я вам могу сказать, что вот такие всплески, например, на TheQuestion случаются раз в две недели, и они не всегда касаются подростков (вообще, мы в первый раз столкнулись с тем, что вопрос касается жизни и смерти). Природа «синих китов» ничем не отличается от природы вирального видео или тех же мемов.

Последствий этой ситуации мы не знаем. Я могу лишь предполагать, что в ситуации, когда вы запрещаете писать о суициде и информацию нельзя найти, люди начинают ее обсуждать в каких-то группах вместо того, чтобы обсуждать ее с квалифицированными людьми. Я могу предположить, что эта ситуация получила дополнительную популярность и остроту из-за того, что СМИ не могут теперь писать про суицид так, как они писали об этом раньше. Правильно это или нет — я не знаю.