Эмиль Талипов: «Когда я пародировал Рустама Нургалиевича, в зале был весь кабинет министров»

«Пародия — это мое хобби»

— Последнее видео, в котором вы пародируете Рустама Минниханова, набрало несколько тысяч просмотров. Что это было за мероприятие?

— Это было празднование дня рождения народного артиста Республики Татарстан Рамиля Тухватуллина, лауреата премии имени Габдуллы Тукая. Это был юбилейный вечер, его 50-летие.

— Часто выступаете с такими пародиями?

— Нет, не часто, только перед родными и близкими, коллегами из театра. Я не занимаюсь этим, это не моя «шабашка» (смеется). Иногда меня зовут и на правительственные концерты. С этой пародией я даже выступал на юбилее брата Рустама Нургалиевича — Рифката Нургалиевича Минниханова. Там присутствовал и весь кабинет министров.

— И как они отреагировали?

— Не знаю, все по-разному.

— Когда вы первый раз спародировали кого-то из известных людей?

— Сначала я пародировал артистов. А для зрителя в первый раз я спародировал Минтимера Шариповича Шаймиева. Это было на юбилее Салавата Фатхутдинова, татарского народного артиста. Минтимер Шарипович смеялся до слез. Я выступал перед ним с этой пародией два раза: на юбилее Рифката Минниханова и на юбилее Салавата Минниханова. Он находился близко от меня, и я видел, что он смеялся.

— А когда вообще начали пародировать?

— Наверное, в школе — я пародировал своих преподавателей. Это мое увлечение, хобби. Я актер драматического театра, так что это не основное занятие в моей жизни.

— А кого сложнее всего пародировать?

— Если человек не личность, его тяжелее пародировать, когда не знаешь, что показать. Я так отвечу на ваш вопрос. Мне кажется, пародии можно делать только на личностей, только на тех, кто что-то представляет из себя.

— А если брать популярных людей, бывало ли такое, что вы начинали пародировать и вам было сложно?

— Сложности есть, у меня же нет таких стопроцентных попаданий в точку. Некоторые, конечно, говорят, что руками часто жестикулирую или что голос не совсем похож. Но это же пародия. Я же на них внешне не похож К примеру, Дмитрий Грачев из Comedy Club на Путина похож — он делает пародии. Ему, наверное, в чем-то легче. А у меня нет такого полного попадания, все равно что-то ищешь, это всегда какие-то наметки, всегда находишь какие-то схожести в характере, в движениях, в голосе. Я специально не готовлю пародии отдельно для кого-то. Это у меня получается на ходу: хожу-хожу, начинаю подмечать что-то.

«В кино меня зовут редко. Я не фотогеничный»

— Недавно вышел фильм «Братья» с вашим участием, который стал лауреатом ряда конкурсов. Расскажите об этом проекте. В каких еще фильмах снимались?

— Кинопроекты, в которых я участвовал, это, скорее, начинания. «Братья» — это короткометражка. Ее снимал парень из Челнов, Ринат Каримов, он начинающий режиссер. Он делал дипломную работу и пригласил меня. Он на свои средства все это делал, я согласился помочь ему. Мы интересно поработали, ребята в группе молодые, талантливые. Это же только начало. Кино должно зарождаться потихоньку. Может быть, это тяжело назвать фильмом, потому что снята только короткометражка.

Вообще приходилось участвовать и в других кинопроектах. Но меня не приглашают часто — я не фотогеничный.

— А вы хотели бы сниматься в кино? Может быть, есть роль, которую вы хотели бы сыграть?

— У меня такого нет. Главное, чтобы был какой-то интересный сценарий. Да и вообще нужно понимать, у кого ты снимаешься. Я же говорю — у меня нет фотогеничности, я больше актер театра. Меня в кино зовут редко.

«На свете каждая нация — это подарок Бога»

— Один из последних спектаклей с вашим участием — это «Жилкэнсезлэр» («Без ветрил»). Как вы считаете, о чем все-таки этот спектакль? Может быть, о том, что в свое время татарская интеллигенция была не столь активна, разговоров было больше, чем действий?

— Пьеса «Жилкэнсезлэр» о революционном периоде. Конечно же, в какие-то моменты произносилось много речей, когда можно было побороться за свои права. Мой персонаж — Батырхан — в нашей постановке искренне выступает за свою нацию, за свободу и права для своей нации. Этот спектакль о судьбе нашего народа в тот период времени. Ну а для больших планов всегда нужны деньги. Несколько раз звучит фраза: «Акча бирегез, акча бирегез» («Дайте денег, дайте денег»). А как иначе? Деньги для всего нужны — для идей, для их воплощения.

Этот период времени отбросил нашу страну на 70—100 лет назад. Конечно, мы все это ощутили — сколько всего было закрыто, сколько представителей интеллигенции уехало из страны, сколько человек погибло, сколько было закрыто мечетей и церквей. Это стало большим ударом для развития не только татар, но и всей страны.

— По вашему мнению, интеллигенция пыталась что-то делать? У нее были какие-то планы, идеи? Или чего-то не хватило?

— Были идейные люди, а были те, кто просто делал деньги. К примеру, Нияз эфенди думает только о деньгах, а Батырхан и другие — идейные герои. Там постоянно проходила параллель с булгаковским «Бегом». Георгий Зурабович Цхвирава это подчеркивал, да и пьесы были написаны примерно в одно время — это период с 1910 по 1926 год. В «Беге» тоже были красные и белые, были Хлудовы и Чарноты, но в то же время были еще и Корзухины, которые в это время перевозили за границу мех. Они уезжают на барже со словами: «Будь ты проклята, Россия».

Возможно, Мисбах, Батырхан, Давыт затянули дело. Пьеса о каком-то упущении — упустили время в спорах, междусобицах. Между татарами действительно иногда существует непонимание, отсутствие взаимоподдержки. Батырхан говорит Сунгату: «Какой мировой пролетариат? Ты же татарин, нужно успеть что-то сделать для своего народа». Он говорит о том, что не может быть просто гражданин Советского Союза, мы делимся на русских, татар, чувашей, украинцев, белорусов. Мы же представители разных народов. На свете каждая нация — это подарок Бога. Это же свои традиции, своя культура. Наверное, спектакль обо всем об этом.

«Перед театром тоже стоит задача сохранить язык»

— Если говорить о современной татарской интеллигенции, все–таки у властей более прагматический подход. Как вам кажется, в чем эффективность татарского театра с этой точки зрения?

— Мы, татары, всегда живем с надеждой. Мы в таком положении, что нам нужно сохранить язык, литературу, музыку. Пока существует театр, пока мы там говорим на родном языке, ставим произведения национальной литературы, используем национальную музыку, это все будет жить и давать силы нашей нации. Приходит молодежь, слышит родную речь, и ты общаешься с ними — может быть, кто-то из них и не прочитал бы это произведение, а так он видит его на сцене. Я думаю, это продлевает жизнь нации, народа, литературы. Вообще, хочется жить в тесном контакте со всем миром — было бы неплохо выезжать за границу. Перед театром тоже стоит много задач — сохранить язык, культуру, литературу, традиции. У нашего театра есть своя особенность — он национальный. Татарского национального театра больше нет нигде в мире. Он должен жить и люди должны знать о нем, чтобы не путали Казахстан с Татарстаном. Сейчас уж не путают, к счастью.

— А вы следили за последними дискуссиями вокруг театра «Сатирикон» и высказываний Райкина о цензуре в театре? Как вы к ним относитесь?

— Порядок нужен во всем. Но было бы здорово, если бы те, кто хочет командовать и вмешиваться, что-то понимали в этом.

— А как вам кажется, есть ли в театре такая цензура?

— Чтобы кто-то вмешивался? Пока такого нет, все спокойно.

— Нет ли у вас ощущения, что после Марселя Салимжанова в театре наступил некий вакуум?

— Эпоха Марселя Салимжанова — это другая эпоха. Да, наверное, это время можно назвать «золотой» порой. Но сегодня театр живет — выезжает на гастроли, собирает полные залы. Вакуума мы не ощущаем. Театр работает, движется вперед, зритель ходит на спектакли. У каждой эпохи свой зритель. И потом Фариду Рафкатовичу не очень легкое время досталось — после Марселя Салимжанова принять театр, на себе все это тащить. Это нелегкая ноша. Они оба прекрасные режиссеры. Фарид Бикчантаев — один из лучших режиссеров на сегодняшний день. Это счастье, что есть кто-то, кто может вести театр после Марселя Салимжанова.