Как работают аналоги ЧВК «Вагнер» и наемные ополчения на службе у турецких властей

Как арабы и сирийцы помогают туркам воцариться в регионе

С 2010 года централизованная власть потерпела крах во многих странах Ближнего Востока, включая Ливию, Ирак, Сирию и Йемен. Государства, способные поддерживать, мобилизовать и использовать нерегулярные и прокси-военные-формирования для демонстрации силы, пользуются в этой среде конкурентными преимуществами.

При Эрдогане Турция стремится быть доминирующей региональной силой, распространяя свою власть на соседние страны и за моря. В сотрудничестве с различными организациями, в первую очередь с военной подрядной компанией SADAT и Сирийской национальной армией, Турция за последнее десятилетие создала большой пул хорошо обученных, легко развертываемых и легко устраняемых прокси-сил в качестве инструмента проецирования силы. Что особенно важно, такие действия удобно правдоподобно отрицать.

Если принимать в расчет еще и турецкие неофициальные, но управляемые правительством группы, такие как «Серые волки», становится ясно: теперь в распоряжении у Эрдогана есть частная военизированная система.

Эрдоган использует этот аппарат для внутренних и внешних операций без официального контроля. Сирия была первым местом, где он это реализовал. Впоследствии прокси-силы помогли Турции достигнуть внешнеполитических целей в Ливии и Нагорном Карабахе. А сейчас есть сведения о переброске контролируемых Турцией сирийских боевиков в Катар.

Правда, пока доверенные лица добились лишь скромных успехов для Турции в Сирии, Ливии и Азербайджане. Но все страны Ближнего Востока должны уделять пристальное внимание природе этой системы, преимуществам, которые она предоставляет, и ее потенциальной уязвимости.

Это исследование — первая попытка систематически проследить корни, развитие, структуру и развертывание «неофициальных» военных структур Эрдогана.

1. Турецкое «глубинное государство»

Ключевым инструментом национальной политики Турции стала возможность вести нерегулярные боевые действия. Чтобы понять основы этой практики, нужно проследить корни этой системы до тех времен, когда государством управляли турецкие военные.

Учитывая свою роль в основании современного турецкого национального государства, Вооруженные силы Турции всегда считали себя настоящими хранителями республики. Это восприятие сформировалось в основном из-за их роли спасителей нации в десятилетие войн, которые велись до окончания войны за независимость 1922 года. Основатель республики Мустафа Кемаль Ататюрк исполнял обязанности главнокомандующего ВСТ, но его отставка из армии и переход в гражданское положение не привели к сокращению роли армии. Симбиотические отношения сложились между ВСТ и Народно-республиканской партией (HPП), которая изначально была единственной партией в Турции. НРП воспринималась как политический орган армии.

Гармония между армией и гражданским государством закончилась в 1945 году, когда Турция перешла от однопартийного авторитарного государства к многопартийной демократии. Турция хотела, чтобы в западном лагере, одержавшем победу во Второй мировой войне, ее приняли в качестве партнера с хорошей репутацией. На многопартийных выборах 1950 года НРП впервые уступила власть оппозиционной Демократической партии (ДП) Аднана Мендереса.

Генералы, считавшие себя ядром государства, стали свидетелями перехода власти к ДП, не имевшей формальных отношений с ВСТ. Это событие привело к некоторому отстранению ВСТ от политической сферы, что оттеснило военных в структуру «глубинного государства». Высшее руководство ВСТ развило культуру тайных контактов, оставаясь лояльным «глубинному государству», а не «избранному правительству».

Руководствуясь этим, ВСТ участвовали в военных переворотах, чтобы исправить политику, которая, по их мнению, угрожала государству. В глазах ВСТ эти перевороты были просто «тонкой настройкой», направленной на защиту государства от избранных гражданских правительств. Из-за множества таких вмешательств концепция «глубинного государства» (Дерин Девлет) стала признанным политическим термином в лексиконе турецкой политики.

В 2007 году тогдашнего премьер-министра Реджепа Тайипа Эрдогана в интервью спросили, знает ли он о существовании турецкого «глубинного государства». Эрдоган ответил, что оно было опасным явлением, которое демократически избранные государственные служащие должны уничтожить. И проследил его происхождение до Османской империи! Эрдоган называл членов «глубинного государства» бандой, которая действует в соответствии со своими «священными ценностями» таким образом, что может даже привести к нарушению законов страны. Он осудил то, что «глубинные» государственники называют своих противников «внутренними врагами».

Термин «внутренние враги» часто упоминался после того, как был использован в прощальном письме Мустафы Кемаля Ататюрка турецкой армии (он, кстати, выгравирован на стене его мавзолея в Анкаре). Он предупредил о них армию. Для Ататюрка и его последователей ими были исламисты и курды-сепаратисты, которые смогли занять общественные должности в государстве благодаря формирующейся демократии.

Элементы «глубинного государства» создали отряды убийц, действовавших против левых и курдов, которых считали опасными. Полиция расследовала такие политические убийства, но никто так и не был привлечен к ответственности. Ведь расследования проводились без особого энтузиазма, а суды стремились защитить государственных чиновников. Безнаказанность побудила элементы «глубинного государства» продолжать действовать.

Все это узаконило тайные операции «во имя государства» и глубоко повлияло на политическую культуру Турции. Исламистская ПСР, бывший противник «глубинного государства», взяла под свой контроль государственную структуру Турции в XXI веке и унаследовала методы такой работы в борьбе со своими собственными противниками. Более того, ПСР дополнительно усовершенствовала элементы и функции «глубинного» турецкого государства и использовала их — уже против внешних противников.

2. Подразделение специальных операций Вооруженных сил Турции

После Второй мировой войны Турция решила присоединиться к западному лагерю, чтобы защититься от своего исторического врага — России. 30 июня 1950 года Турция решила участвовать в Корейской войне (1950—1953), а в 1952-м вошла в НАТО.

НАТО обратилась к своим членам с просьбой создать подразделения специальных операций, которые могли бы организовать вооруженное сопротивление в случае советского вторжения — по образцу антинацистского сопротивления и роли британского SOE и американского OSS в его поддержке. Все страны НАТО, включая Турцию, сформировали специальные подразделения. В Турции оно называлось «Специальный военный департамент» (СВД) (Özel Harp Dairesi, ÖHD). Этому субъекту, также известному под названием «Гладио», было поручено проводить секретные операции для государства и проводить необходимые приготовления, чтобы справиться с угрозой вторжения России. Многие турецкие историки считают, что «Гладио» стал главным инструментом Турции для ведения «грязного бизнеса», такого как убийства, похищения, саботаж и т. д. Турецкие левые и курдские политические активисты подвергались преследованиям. Таким образом, использование неформальных единиц стало особенностью турецкой политической и военной культуры.

Хотя СВД формально входил в структуру ВСТ, мало кто знал о его существовании. Например, бывший премьер-министр Турции Бюлент Эджевит впервые услышал об СВД в 1978 году. Тогдашний начальник штаба Турции Семих Санкар попросил финансирования после того, как американцы урезали бюджет спецподразделения. Позже в телеинтервью Эджевит признался, что удивился, узнав о существовании «Гладио». А еще, как лидер турецких левых, Эджевит удивился, когда узнал, что в это подразделение были завербованы члены конкурирующей правой партии «Серые волки».

3. «Серые волки»

«Серые волки» («Бозкуртлар», также известные как «Идеалистические очаги» — Ülkü Ocakları) были основаны в 1965 году турецким националистом Альпарсланом Тюркешем. Группа считается молодежным отделением Партии националистического движения (Milliyetçi Hareket Partisi, MHP). Идеология организации — пантюркистская, стремящаяся объединить все тюркские народы в единую нацию, простирающуюся от Адриатического моря до Великой Китайской стены.

Основной задачей «Серых волков» была борьба с предполагаемыми угрозами коммунистической подрывной деятельности, а также с угрозой РПК, левого курдского сепаратизма. Эта организация отличалась от других молодежных движений, связанных с политическими партиями, своей военизированной подготовкой. Согласно официальной веб-странице «Серых волков», ее тренировочные лагеря предлагали военную подготовку и обеспечивали «турецко-исламский синтез», а также мировоззрение, основанное на этнонационалистическом и религиозном образовании, поддерживаемом «спортивными» и культурными мероприятиями. Соответственно, «Серые волки» были воспитаны как «националистически сознательные» граждане. Им внушают воспринимать государство как священную сущность и посвящать себя благополучию государства. В их зале славы фигурирует Мехмет Али Агджа, который пытался убить папу римского Иоанна Павла II.

Участие «Серых волков» в турецком подразделении спецопераций усилилось после военного переворота 1980 года. Готовясь к возможному советскому вторжению, Турция еще и переживала убийства своих дипломатов в Европе Армянской секретной армией освобождения Армении (АСАЛА). Лидер переворота и начальник штаба армии Кенан Эврен решил начать кампанию против АСАЛА. В этой связи многие члены «Серых волков», включая тех, кто был в изгнании в Европе или в тюрьмах, были завербованы для тайных миссий против АСАЛА с обещанием, что их судимости будут забыты.

По словам бывшего члена «Серых волков» Картала Демирона, отставные генералы турецкой армии тренировали большую часть «Серых волков». «Серые волки» не ограничивали сферу своей деятельности только армянами, но также преследовали турецких левых и курдских сторонников РПК. В конце 1980-х и 1990-х годах «Серых волков» завербовали в ряды разведывательного подразделения жандармерии Турции (JİTEM), которое обвинялось в политических убийствах курдских политических активистов и бизнесменов.

О том, что Турция использует «волков» против курдской РПК, стало известно в результате печально известной автомобильной аварии в Сусурлуке в 1996 году. В ней погибли заместитель начальника полиции Хусейн Коджадаг, член парламента Седат Буджак и один из самых известных «серых волков» Абдулла Чатлы. В ходе расследования выяснилось, что все трое работали в «Командном пункте спецназа» (также известном как «Особое бюро»). А еще выяснилось, что об их деятельности знал министр внутренних дел Мехмет Агар.

Учитывая эти обвинения и давление общественности, Мехмет Агар подал в отставку и в 2002 году был приговорен к пяти годам тюремного заключения. Однако через год его помиловали и освободили. В интервью перед тем, как попасть в тюрьму, Агар сказал: «Государство нам велело ехать, и мы ехали. Я никогда не причинял вреда государству. Я рассматриваю этот приговор к тюремному заключению как национальную службу».

Дальнейшее расследование выявило структуру подразделения спецназначения. В то время в нем было около 700 человек, включая «Серых волков». По словам бывшего агента Турецкого разведывательного управления (ТРУ — MIT) Махира Кайнака, эти сотрудники находились на действительной службе в армии, полиции и ТРУ. Помимо упомянутых «государственных чиновников», Кайнак подчеркнул, что государство пользуется услугами националистических лидеров правой мафии. Кайнак добавил, что государство игнорирует преступления мафии из-за их вклада в национальную безопасность.

После разоблачений Турция заняла двойственную позицию по отношению к «Серым волкам» и боссам мафии. Заседание Совета национальной безопасности 1997 года назвало «Серых волков» и боссов мафии потенциальной угрозой госбезопасности. Тем не менее Турция не объявила «волков» вне закона. Группа существовала как молодежная организация ПНД. Более того, Турция продолжала ее использовать. Например, после объявления альянса между ПНД и ПСР в 2015 году боссы ультранационалистической мафии, особенно Седат Пекер, стали более активными во внутренней политике и действовали, чтобы сдерживать и запугивать голоса левой оппозиции, такие как группа «Академики за мир».

«Серые волки» также использовались для турецких целей за границей. Например, многие участники движения в первой (1994—1996) и второй (1999—2000) чеченских войнах сражались вместе с чеченцами против Российской армии. По многим неподтвержденным сообщениям, они также поставляли оружие и боеприпасы чеченцам.

В начале XXI века движение вошло в период бездействия. Но эта тенденция прекратилась в 2015 году, когда Таиланд решил экстрадировать группу уйгурских беженцев в Китай. Фотографии уйгуров в наручниках привели в ярость турецкую общественность, и активисты «Серых волков» организовали демонстрации. Они даже штурмовали консульство Таиланда в Стамбуле. 17 августа 2015 года была взорвана индуистская святыня в Бангкоке, в результате чего погибли 20 мирных жителей. Полиция Таиланда арестовала члена «Серых волков» Адема Карадага (он же Билал Мохаммед) и предъявила ему обвинение в нападении.

После решения Турции о военном вмешательстве в Сирию в 2011 году «Серые волки» присоединились к боевым действиям вместе с сирийскими туркменами, которые считаются частью пантюркской семьи. Как и в Чечне, «Серые волки» сосредоточились на борьбе с русскими в районе Байыр-Буджак, где доминируют туркмены. При открытой поддержке Турции «Серые волки» начали записываться в новые туркменские вооруженные отряды, названные в честь османских султанов, таких как Султан Мурат, Абдулхамид Хан, Мехмет Завоеватель и Явуз Султан Селим.

Неудивительно, что вербовка была публичной через турецкую пропагандистскую машину, особенно через такие проправительственные газеты, как «Йени Шафак» и «Стар». В газетах утверждается, что эти группы на самом деле защищали туркменскую родину, унаследованную от османов. Действительно, «Серые волки» и ее родственная организация «Очаги Альперена» оставили свой след в сирийской гражданской войне, когда их член Альпарслан Челик убил Олега Пешкова, российского пилота, который катапультировался из самолета, сбитого турецким F-16 в ноябре 2015 года.

Привлечение «Серых волков» в Сирии при государственной спонсорской поддержке иллюстрирует связь между неоосманизмом Эрдогана и пантюркизмом главы ПНД Девлета Бахчели. Это стало еще очевиднее в 2018 году, когда во время предвыборной кампании Эрдоган начал использовать знак руки «Серых волков», призывая к «одной нации, одной родине, одному флагу и одному государству».

Благодаря социальным сетям этот националистический аспект турецкого политического дискурса проник в турецкую диаспору в Европе. 2 ноября 2020 года, во время последнего вооруженного противостояния между Азербайджаном и Арменией, высоко политизированная и радикально настроенная ветвь «Серых волков» во Франции разрушила памятник геноциду армян. Учитывая продолжающуюся напряженность между Турцией и Францией, Париж решил запретить «Серых волков», обвинив группу в «крайне жестоких действиях и разжигании ненависти к армянам и французским властям».

Эрдоган осудил французское решение. Затем немецкие законодатели потребовали ввести аналогичный запрет для группы в Германии, где она действовала под названием зонтичной организации «Федерация демократических идеалистических турецких ассоциаций Германии» (Almanya Demokratik Ülkücü Türk Dernekleri Federasyonu, ADÜTF). Подсчитано, что только в Германии насчитывается 11 тысяч членов «Серых волков». Фактически в Германии и Австрии зарегистрировано 270 «очагов» (центров) «Серых волков». Таким образом, запрет в Германии также может спровоцировать действия Австрии против» Серых волков».

Учитывая строгую иерархическую организационную инфраструктуру, «Серые волки» контролируются ПНД в Турции. Помимо новобранцев, кажется, что младшие члены этой организации являются сыновьями или внуками старших «Серых волков». Членство передается из поколения в поколение. А политический альянс между ПСР и ПНД предоставляет «Серым волкам» правительственное прикрытие, поддержку, а также определенную легитимность. Несмотря на то, что старшие члены группы получают заработную плату в ПНД, большинство участников являются волонтерами.

Открытая поддержка Анкарой «Серых волков» означает, что организация из маргинальной радикальной правой группы превращается в группу, которую поддерживает турецкое государство. Эта организация также привлекает правые и консервативные исламистские круги в турецкой диаспоре.

Продолжение следует